Közép-európai Elemző Központ

A 2015-ös Expot Milano rendezi meg. Az Expo szlogenje: „Táplálni a világot, energiát adni az életnek”. A világ jövője szempontjából nagyon fontos nemzetközi találkozón Oroszország is részt vesz, bemutatva saját technológiáit és innovációit. Az Orosz Föderáció Elnöke, Vlagyimir Putyin kilátogatott a kiállításra, s a Corriere della Sera ez alakalomból interjút készített vele. Az interjúban megfogalmazott gondolatok azért is érdekesek, mert ezekben a napokban ülésezik a G-7, amelyen Oroszország nem vesz részt. A világ hét fejlett országának vezetői előre láthatóan megtárgyalják az Oroszországhoz fűződő viszonyukat, Ukrajna ügyét és más, az oroszokat is érintő gazdasági és politikai kérdéseket. Az interjúban az orosz elnök számos várható kérdésre előre választ ad a heteknek.

Az interjú orosz nyelvű eredetije elérhető:

http://kremlin.ru/events/president/transcripts/49629

és a Népszabadság 2015.06.06. számában elfogadható magyar nyelvű összefoglalót közöl az  interjú egyes kitételeiről:

http://nol.hu/kulfold/putyin-hulye-lenne-megtamadni-a-nato-t-1538521

Az alábbiakban közzé tesszük az eredeti szöveget és a Népszabadság anyagát.

В.Путин: Добрый вечер!

Л.Фонтана (как переведено): Добрый вечер, уважаемый господин Президент! Мы хотели бы в первую очередь поблагодарить Вас за то, что Вы предоставили нам эту очень важную возможность – сегодня взять у Вас интервью.

В.Путин: Я очень рад этому.

Л.Фонтана: Меня зовут Лучано Фонтана, я новый директор Il Corriere della Sera, и со мной мой коллега Паоло Валентино, который долгое время работал в России, и он даже женился на россиянке.

В.Путин: Вы новый директор?

Л.Фонтана: Да, всего один месяц.

В.Путин: Я Вас поздравляю с назначением.

Л.Фонтана: Спасибо большое.

Я хотел бы начать с вопроса, который будет касаться российско-итальянских отношений. С Италией у России всегда были очень насыщенные и привилегированные отношения как в экономике, так и в политике. Однако украинский кризис некоторым образом омрачил эту ситуацию, а также санкции.

Вот тот визит, который нанёс господин премьер-министр Италии господин Ренци, а также Ваш ближайший визит в Милан могут ли как‑то поменять это направление и на каких условиях?

В.Путин: Во‑первых, я уверен, что не Россия виновна в том, что наши отношения между Российской Федерацией и странами Евросоюза ухудшились. Это не наш выбор, нам его навязали наши партнёры, не мы вводили какие‑то ограничения в торговле, экономической деятельности – это против нас ввели, а мы вынуждены были принять ответные защитные меры.

Но отношения между Россией и Италией действительно всегда носили привилегированный характер и в политике, и в экономике. У нас, вот смотрите, за предыдущие годы, за несколько предыдущих лет объём товарооборота вырос в 11 раз: с 4,2, по‑моему, миллиарда долларов (мы в долларах считаем) до 48 с лишним, почти до 49 миллиардов долларов.

В России работают 400 итальянских компаний. Мы в энергетике работаем очень активно, причём в самых различных отраслях. Италия является третьим по объёмам покупателем наших энергоносителей. Но мы работаем и в высокотехнологичных сферах: и в космосе, и в авиастроении, во многих других отраслях. Достаточно активно сотрудничают между собой регионы России и Италии. Наши туристы, почти миллион человек, около 900 тысяч человек приехали в Италию в прошлом году, свыше миллиарда евро они там оставили.

У нас очень доверительные контакты всегда были в политической сфере. Ведь именно Италия, тогда премьером был господин Берлускони, выступила инициатором создания Совета Россия–НАТО. По инициативе Италии был создан такой консультативный орган, рабочий, который, конечно, стал таким заметным фактором обеспечения безопасности в Европе. В этом смысле Италия вносит и вносила всегда очень заметный вклад в развитие диалога между Россией и Европой и даже НАТО в целом, я уже не говорю о наших особых отношениях в области культуры, в гуманитарных сферах.

Всё это создаёт, конечно, такие базовые, особые отношения между Россией и Италией. В этой связи визит действующего премьер-министра в Россию это очень важный сигнал готовности Италии к развитию отношений. И, разумеется, это не проходит незамеченным в России – и не только в Правительстве Российской Федерации, но и среди общественности.

Разумеется, мы готовы ответить тем же и готовы идти дальше в развитии наших отношений настолько, насколько будут готовы к этому наши итальянские партнёры. Надеюсь, что и моя предстоящая поездка в Милан тоже будет служить как раз этим целям.

Л.Фонтана: Я хотел бы удовлетворить своё любопытство и спросить у Вас, задать Вам ещё один вопрос об Италии. Вы общались с разными председателями Совета министров Италии: с Романо Проди, с Сильвио Берлускони, с Массимо Далемой, с Матео Ренци. С кем из этих лидеров Вы находили больше понимания и, как Вы считаете, личные отношения насколько всё‑таки влияют на общее состояние отношений между странами – например, такие, как у Вас были с господином Сильвио Берлускони?

В.Путин: Какие бы должности мы ни занимали, где бы мы ни работали, мы люди прежде всего, и доверие между людьми, конечно, очень важный фактор в работе, в строительстве отношений на государственном уровне. Но, как мне сказал один из тех людей, кого Вы сейчас упомянули: «Вы, наверное, единственный», – я единственный, – «кто поддерживает дружеские отношения с Берлускони и с Проди». И я Вам скажу – это было несложно, и это сейчас мне несложно – почему. Потому что, прежде всего, все мои итальянские партнёры руководствовались интересами Италии, интересами итальянского народа и считали, что для того, чтобы должным образом обеспечить интересы Италии, итальянской экономики, итальянской политики, нужно поддерживать добрые отношения с Россией. И мы это понимали, чувствовали.

Вот это было самым главным среди того, что лежало в основе наших добрых отношений: я всегда чувствовал действительно искреннее желание строить межгосударственные отношения, вне зависимости от внутриполитической конъюнктуры. Хочу сказать Вам в этой связи, что у нас в России сложилось такое отношение к Италии, которое имеет тоже надпартийный характер.

П.Валентино: Владимир Владимирович, Вы прибываете в Милан по случаю проведения Дня России на Всемирной выставке «ЭКСПО». Тема выставки «ЭКСПО»: «Питание – для планеты, энергия – для жизни». Каковым является вклад в эту борьбу со стороны России? И какое значение эта борьба имеет для взаимоотношений между государствами?

В.Путин: Это сегодня вообще один из ключевых вопросов, стоящих перед человечеством. Поэтому просто можно и нужно констатировать, что организаторы этой выставки в Италии, конечно, выбрали одну из ключевых тем.

Население планеты растёт: по экспертным оценкам, к 2050 году достигнет 9 миллиардов человек. А уже сегодня, по тем же данным, ооновским данным, 850 миллионов человек на нашей планете недоедают, фактически голодают, из них 100 миллионов – дети. Поэтому это один из ключевых вопросов современности, без всякого сомнения.

От того, как он будет решаться, будут зависеть многие другие вопросы, которые, на первый взгляд, с этой проблемой не связаны – имея в виду и неустойчивость, политическую неустойчивость целых регионов мира, террористическую активность и так далее, ведь это всё взаимосвязано. Волна нелегальных мигрантов, которая захлёстывает Италию и всю Европу сегодня, это тоже с этим связано. Ещё раз повторяю, мне кажется, организаторы сделали абсолютно правильно, что обращают внимание на решение этого вопроса.

Что касается вклада России, то мы по ооновским программам на эти цели направляем свыше 200 миллионов долларов. Многие страны мира по этим программам, используя российские ресурсы, получают необходимую поддержку и помощь.

Мы уделяем значительное внимание развитию сельского хозяйства у нас в стране. При всех сложностях сегодняшнего дня в развитии экономики России сельхозсектор, сектор сельхозпроизводства, растёт у нас ускоренными темпами: в прошлом году примерно 3,4–3,5 процента рост. В первом квартале этого года рост примерно такой же сохранился: свыше 3 процентов – 3,4 процента. Россия вышла на третье место в мире по экспорту зерновых. В прошлом году мы собрали рекордный, один из самых больших за последнее время урожай зерновых – 105,3 миллиона тонн. Наконец, потенциал России в этом смысле просто колоссальный. Думаю, что у нас самая большая пашня в мире и самые большие запасы пресной воды, имея в виду, что Россия – самая большая страна в мире по территории.

П.Валентино: Спасибо, Владимир Владимирович.

Вы сказали, что это был не наш выбор, когда мы говорили о той тени, которая была брошена на отношения, и гуляло такое мнение, которое говорило о том, что Россия чувствует себя преданной, брошенной со стороны Европы, как любовница бросает любовника. Что сегодня не так в этих отношениях? Вы считаете, что в украинском кризисе Европа слишком сильно зависела от Соединённых Штатов? И что Вы ждёте от Европы в отношении санкций? Может быть, я слишком много вопросов сразу задал.

В.Путин: Действительно много, с итальянской спецификой. (Смех.)

По поводу любовницы сначала. Если у вас такие отношения с женщиной, то есть вы не берёте на себя никаких обязательств, то вы и не имеете права требовать от вашего партнёра или от партнёрши каких‑то обязательств в отношении вас.

Мы никогда не относились к Европе, как к любовнице. Я сейчас говорю абсолютно серьёзно. Мы всегда предлагали серьёзные отношения. А у меня сейчас такое впечатление, что Европа как раз старалась строить с нами отношения на материальной основе, причём исключительно в свою пользу. Здесь и известный «третий энергетический пакет», и недопуск наших товаров в области атомной энергетики на европейский рынок, несмотря на все договорённости. Здесь нежелание признать законность наших действий и нежелание сотрудничать с интеграционными объединениями на постсоветском пространстве, я имею в виду Таможенный союз, который мы создали и который сейчас перерос в Евразийский экономический союз. Потому что, когда страны Европы интегрируются, это нормально, а если мы на постсоветском пространстве делаем то же самое – пытаются это объяснить стремлением России к воссозданию какой‑то империи. Почему такие подходы, не понимаю.

Вот смотрите, мы же давно, и я лично говорил о необходимости создания единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока. На самом деле что‑то подобное ещё давно до меня сказал французский Президент де Голль. Сегодня против этого никто не возражает, все говорят: да, нужно к этому стремиться. Но что происходит на практике? Вот прибалтийские страны присоединились к Евросоюзу, ну и слава Богу, и хорошо. Но вот теперь нам говорят, что эти страны, а они входили в энергетическую систему бывшего Советского Союза и энергосистему России, они должны перейти в энергосистему Евросоюза. Мы спрашиваем: «Есть какие‑то проблемы с энергоснабжением или что, что происходит, почему это нужно сделать?» – «Нет, проблем нет, но вот так мы решили, так будет лучше».

Что это для нас означает практически? Это значит, что мы должны будем строить в некоторых западных регионах России дополнительные генерирующие мощности. Поскольку линии электропередач шли через прибалтийские страны в некоторые регионы России и наоборот, а всё это будет переключено теперь в Европу, мы должны будем построить дополнительные, не существующие сегодня линии электропередач у нас, чтобы обеспечить передачу электроэнергии. Всё это будет нам стоить где‑то 2–2,5 миллиарда евро.

Теперь о договоре об ассоциации с Украиной. От Украины не требуют стать частью энергосистемы Европы, но это рассматривается как возможность. Если это произойдёт, то мы вынуждены будем истратить на те же цели уже не 2–2,5 миллиарда, а где‑то, может быть, 8–10 миллиардов евро. Спрашивается, а зачем, если мы считаем, что правильно строить общее экономическое пространство от Владивостока до Лиссабона? Восточное партнёрство Евросоюза – оно преследует какую цель: интегрировать всё постсоветское пространство в единое пространство с Европой, повторяю третий раз, от Лиссабона до Владивостока, или что‑то отрезать и создать новую границу между сегодняшней Россией и всей западной частью, включая, допустим, сегодня и Украину, Молдову?

Я вам сейчас скажу больше, а вы там сами решите, что печатать, что не печатать. Ведь откуда возник кризис вокруг Украины? Причина, казалось бы, совершенно несоразмерна с тем, что мы имеем сегодня в виде абсолютной трагедии, связанной с большими человеческими жертвами на юго-востоке Украины. Вокруг чего спор зародился: бывший президент Янукович сказал, что он должен подумать о подписании договора об ассоциации Украины с ЕС и, может быть, добиться каких‑то изменений и провести консультации с Россией как со своим основным торгово-экономическим партнёром. В этой связи или под этим предлогом начались беспорядки в Киеве. Они были активно поддержаны и европейскими нашими партнёрами, и американскими. Затем переворот – абсолютно антиконституционное действие. Новые власти заявили, что они подписывают договор, но откладывают его имплементацию до 1 января 2016 года. Спрашивается, зачем переворот‑то делали? Зачем довели дело до гражданской войны? Результат тот же самый.

Кроме этого, мы в конце 2013 года готовы были дать Украине кредит в 15 миллиардов долларов по государственной линии, плюс через коммерческие банки ещё 5 миллиардов, и 3 миллиарда уже дали в течение года, и в два раза обещали понизить цены на газ, если они будут регулярно платить. И совсем не возражали против подписания Украиной соглашения с Евросоюзом. Но, конечно, хотели принять участие в выработке окончательных решений, имея в виду, что Украина на данный момент – и тогда, и сейчас, до сих пор – является членом зоны свободной торговли СНГ, и у нас там есть взаимные обязательства. Как же не принимать это во внимание и без уважения к этому относиться? Мне просто в голову это не приходит. Результат – госпереворот, гражданская война, сотни погибших, развал экономики, социальной сферы, обещание Украине 17,5 миллиарда долларов на четыре года от МВФ и полная дезинтеграция экономических связей с Россией. А взаимозависимость у нас с Украиной в экономике очень большая.

Вот Евросоюз обнулил в одностороннем порядке свои таможенные пошлины перед Украиной. Объёмы продаж на европейский рынок со стороны Украины не увеличились. Почему? Продавать нечего. Нет ничего такого, что было бы востребовано по качеству и по цене на европейском рынке, кроме того, что уже продавалось раньше.

У нас есть рынок для Украины, но в одностороннем порядке многое прекращено украинской стороной. Например, наши боевые вертолёты на 100 процентов получали двигатели с Украины – поставки прекращены. Мы уже построили один завод в Петербурге, в этом году будет второй завод, а производство этой продукции на Украине будет полностью свёрнуто, потому что ни в Италии, ни во Франции, ни в Германии такие двигатели никому не нужны и не будут нужны. Что‑то перевести в какую‑то другую плоскость невозможно, нужны миллиардные инвестиции.

Зачем это всё сделали, я не понимаю – я спрашиваю многих своих, в том числе европейских, коллег и американских коллег.

П.Валентино: И что они Вам говорят?

В.Путин: Ситуация вышла из‑под контроля.

Знаете, что я хочу сказать Вам и Вашим читателям. 21 февраля прошлого года было подписано соглашение между Президентом Януковичем и оппозицией о том, как жить дальше, как выстраивать политическую жизнь в стране, о необходимости проведения досрочных выборов. Нужно было добиваться исполнения этого соглашения, тем более что под этим соглашением в качестве гарантов его соблюдения подписались три министра иностранных дел европейских стран. Если этих коллег наших использовали в качестве статистов, а на самом деле они и не руководили ситуацией, а реально в поле, что называется, ситуацией руководил посол или резидент ЦРУ США, то тогда они должны были сказать: вы знаете что, мы о переворотах не договаривались и мы вас поддерживать не будем, идите на выборы.

То же самое касается и американских наших партнёров. Допустим, и у них ситуация вышла из‑под контроля. Но если бы американцы и европейцы сказали тем, кто совершает такие антиконституционные действия: мы вас не будем поддерживать ни при каких обстоятельствах, если вы таким образом будете приходить к власти; идите на выборы и побеждайте (и у них стопроцентный, кстати говоря, был шанс победить, все об этом знают) – ситуация развивалась бы совершенно иначе, совершенно иначе.

Так что я считаю, что и причина этого кризиса совершенно рукотворная, и это результат непрофессиональных действий со стороны нашего партнёра, и сопровождение этого процесса абсолютно неприемлемое. Хочу ещё раз подчеркнуть, это совершенно не наш выбор, мы к этому не стремились и вынуждены просто реагировать на то, что происходит.

Поэтому в завершение, уж извините за такой длинный монолог, я хотел бы сказать, что мы не чувствуем, что нас кто‑то обманул или как‑то некорректно поступил с нами, дело совершенно не в этом. Дело в том, что отношения должны строиться на долгосрочной основе – не в логике противостояния, а руководствуясь философией сотрудничества.

П.Валентино: Вы говорите о том, что ситуация вышла из‑под контроля. Но не настал ли сейчас момент, чтобы Россия взяла инициативу в свои руки, чтобы она каким‑то образом вовлекла американских и европейских партнёров в поиск выхода из сложившейся ситуации, сделала бы какой‑то жест готовности решать этот вопрос?

В.Путин: А мы так и делаем. Считаю, что документ, который мы согласовали в Минске, он называется «Минск-2», это самый правильный и, может быть, на сегодняшний день единственный выверенный путь к решению этой проблемы. И мы никогда его бы не согласовали, если бы не считали его правильным, справедливым и реализуемым.

Мы, конечно, со своей стороны делаем и будем делать всё, что от нас зависит, чтобы оказать влияние на власти непризнанных, самопровозглашённых республик – Донецкой и Луганской республик. Но не всё от нас зависит. Наши партнёры и в Европе, и в Соединённых Штатах должны оказать соответствующее влияние на киевские власти сегодня. У нас нет на них такого влияния, какое есть в США и в Европе, чтобы киевские власти выполняли всё, о чём договорились в Минске.

Я Вам скажу, что нужно сделать, – возможно, предвосхищая Ваш следующий вопрос. Ключевая суть политического урегулирования – конечно, нужно было на первом этапе создать условия для этой совместной работы, но нужно было прекратить активные боевые действия, отвести тяжёлую технику. В целом это сделали. Есть перестрелки; к сожалению, до сих пор и жертвы есть, но нет крупномасштабных боевых действий, стороны разведены. Нужно начать исполнять минские договорённости.

Конкретно, первое – нужно проводить конституционную реформу, обеспечив автономные права соответствующим территориям непризнанных республик. Киевские власти не хотят называть это автономией – они предпочитают другие термины, говорят о децентрализации. Наши европейские партнёры – это именно их рукой сделана соответствующая запись в минских договорённостях – расшифровали, что нужно понимать под децентрализацией: это право на язык, на культурное своеобразие, на приграничную торговлю. Ничего особенного, выходящего за рамки цивилизованного представления о том, чем должны обладать национальные меньшинства в какой‑то стране европейской.

Надо принять закон о проведении муниципальных выборов на этих территориях, и надо принять закон об амнистии. Всё это должно быть сделано, так записано в минских соглашениях, по согласованию с Донецкой Народной Республикой и с Луганской Народной Республикой, с этими территориями.

Проблема в том, что представители сегодняшних киевских властей не хотят даже за один стол переговоров с ними садиться. И на это мы не можем повлиять. На это могут повлиять только наши европейские и американские партнёры. И не нужно нас пугать никакими санкциями. Мы здесь совершенно ни при чём, это не наша позиция. Мы хотим добиться реализации этих соглашений.

Нужно начать экономическую и социальную реабилитацию этих территорий. То есть что там произошло? Просто сегодняшние центральные киевские власти их просто отгородили от основной территории страны, прекратили там все социальные выплаты: пенсии, пособия, – отключили банковскую систему, на самом деле создали условия к невозможному получению регулярного энергоснабжения и так далее, то есть, понимаете, там гуманитарная катастрофа. И все делают вид, как будто ничего не происходит.

Есть определённые обязательства, которые наши европейские партнёры взяли на себя, в том числе обещали содействовать возрождению банковской системы на этих территориях. И, наконец, если уж мы говорим о том, кто что может, должен сделать, – я считаю, что, конечно, Евросоюз мог бы оказать гораздо более масштабную финансовую помощь Украине. Собственно, вот это основные позиции.

Хочу подчеркнуть, Россия заинтересована и будет стремиться к полному и безусловному исполнению всех минских соглашений, и другого пути к урегулированию, на мой взгляд, сегодня не существует.

Кстати говоря, лидеры самопровозглашённых республик публично заявили, что при определённых условиях, имеется в виду исполнение этих договорённостей в Минске, они готовы рассмотреть возможность считать себя частью украинского государства. Вы знаете, это принципиальная вещь. Думаю, что вот эта позиция должна быть воспринята как серьёзное, как хорошее предварительное условие для начала серьёзных переговоров.

П.Валентино: То есть Вы говорите, что на востоке Украины сейчас абсолютно не может повториться крымский сценарий?

В.Путин: Вы знаете, крымский сценарий связан не с позицией России, он связан с позицией людей, которые проживают в Крыму.

Все наши действия, в том числе и действия силового характера, заключались не в том, чтобы отторгнуть эту территорию от Украины, а предоставить возможность людям, которые там проживают, высказать своё мнение по поводу того, как они хотят устроить свою жизнь.

Ещё раз хочу подчеркнуть, уже много раз говорил об этом: если это позволено было сделать косовским албанцам и косоварам, почему это запрещено сделать русским, украинцам и крымским татарам, проживающим в Крыму? Между прочим, решение о независимости Косово было принято исключительно парламентом Косово, в то время как в Крыму люди пришли на всенародный референдум. Я думаю, что добросовестный наблюдатель не может не видеть, что люди проголосовали почти единогласно за воссоединение с Россией.

Я бы хотел спросить тех, кто не хочет это признавать: если наши оппоненты считают себя демократами, я хотел бы спросить, а что же такое демократия? Насколько мне известно, демократия – это власть народа либо власть, основанная на воле народа. Вот решение крымского вопроса основано на воле народа, проживающего в Крыму.

В Донецке и Луганске люди проголосовали за независимость, и там ситуация другая. Но самое главное, что мы все должны усвоить, – что нужно уважать всегда настроение и выбор людей. А если кто‑то хочет, чтобы эти территории оставались в составе Украины, то нужно этим людям доказать, что в составе единого государства жить им будет лучше, комфортнее, надёжнее, в рамках этого государства они смогут обеспечить свою жизнь и будущее своих детей. Но убедить этих людей с помощью оружия невозможно. Эти вопросы, вопросы такого порядка, можно решить только мирным путём.

П.Валентино: Говоря о мире – те страны, которые когда‑то входили в Варшавский договор и сегодня являются членами НАТО, как, например, Прибалтика, Польша, они чувствуют угрозу со стороны России. НАТО решило создать специальные силы, чтобы как‑то ответить на эти обеспокоенности. Мой вопрос в следующем: прав ли Запад в том, что он хочет сдерживать как‑то «российского медведя», и почему Россия продолжает говорить в таком конфликтном тоне?

В.Путин: Россия ни с кем не говорит в конфликтном тоне, и в таких вопросах, как сказал один из политических деятелей прошлого Отто фон Бисмарк, «важны не разговоры, а потенциал».

О чём говорят реальные потенциалы: военные расходы США больше, чем военные расходы всех стран мира вместе взятые. Совокупные военные расходы стран НАТО в 10 раз, обратите внимание, в 10 раз больше, чем военные расходы Российской Федерации. У России практически нет баз за границей. У нас остатки наших Вооружённых Сил, оставшиеся ещё с Советского Союза в Таджикистане на террористически опасном направлении – на границе с Афганистаном. Такую же роль исполняет наша военно-воздушная база в Киргизии, она тоже нацелена на это антитеррористическое направление и была создана после нападения террористов из Афганистана на Кыргызстан по просьбе киргизского руководства. На военной базе в Армении с советских времён осталось наше военное подразделение, которое там выполняет определённую стабилизирующую роль в регионе, но она не нацелена против кого‑либо. Мы ликвидировали свои базы в различных регионах мира, в том числе и на Кубе, во Вьетнаме и так далее. То есть наша политика в этом отношении не носит какого‑то глобального наступательного, агрессивного характера.

А теперь возьмите и опубликуйте в Вашей газете карту мира, нанесите туда американские военные базы по всему миру, и Вы почувствуете разницу.

 Мне иногда задают вопрос: вот ваши самолёты летают где‑то там далеко, над Атлантическом океаном. Патрулирование самолётами стратегического назначения в отдалённых районах осуществлялось двумя сторонами только: Советским Союзом и Соединёнными Штатами – ещё во времена холодной войны. Мы в начале 1990-х годов, новая, современная Россия, эти полёты прекратили, а наши американские друзья так и продолжали летать вдоль наших границ. Зачем? Несколько лет назад мы тоже восстановили эти полёты. И Вы хотите сказать, что мы себя агрессивно вели?

На постоянном дежурстве находятся американские подводные лодки у берегов Норвегии, подлётное время до Москвы ракет с этих лодок – 17 минут. А мы и с Кубы давно убрали даже всякие базы, которые не имеют стратегического значения. И Вы хотите сказать, что мы себя агрессивно ведём?

Вы сами упомянули о расширении НАТО на восток. Но мы никуда не двигаемся – это инфраструктура НАТО двигается к нашим границам, в том числе военная инфраструктура. И это проявление нашей агрессивности?

Ну и, наконец, Соединённые Штаты в одностороннем порядке вышли из [договора] – краеугольного камня, на котором в значительной степени держалась вся система международной безопасности, – из Договора по противоракетной обороне. Антиракетные системы, базы базирования, соответствующие локаторы размещены на европейской территории или на море, в Средиземном море, на Аляске. Мы много раз говорили, что это подрывает международную безопасность. И Вы считаете, что это тоже проявление нашей агрессивности?

Всё, что мы делаем, – это просто ответ на угрозы, которые возникают в наш адрес. Причём мы делаем это в совершенно ограниченном объёме и масштабе, но таком, который гарантированно обеспечил бы безопасность России. Или кто‑то ожидал, что мы в одностороннем порядке будем разоружаться?

Я когда‑то предлагал нашим американским партнёрам не выходить из договора в одностороннем порядке, а систему ПРО делать совместно, втроём: Россия, Соединённые Штаты и Европа. Но это предложение было отклонено. Конечно, мы тогда сразу сказали: хорошо, это дорогостоящая система, ещё неизвестна её эффективность, но чтобы, безусловно, обеспечить стратегический баланс, мы будем развивать наш стратегический наступательный потенциал, будем думать над системами преодоления противоракетной обороны. И должен Вам сказать, что мы значительным образом продвинулись в этом направлении.

Что касается опасений каких‑то стран по поводу возможных агрессивных действий России – думаю, что только нездоровый человек, и то во сне, может себе представить, что Россия вдруг нападёт на НАТО. В некоторых странах просто, мне кажется, спекулируют на страхах в отношении России. Некоторые хотят играть роль таких прифронтовых стран, которым за это нужно чем‑то дополнительно помогать: или в военном плане, или в экономическом, финансовом, каком угодно другом. Поэтому поддерживать эту идею бессмысленно, под ней нет никаких оснований. Но кто‑то, может быть, заинтересован в том, чтобы поддерживать такие страхи. Я могу только высказать предположение.

Например, американцам не очень хочется сближения России и Европы. Это я не утверждаю, это я говорю как предположение. Допустим, Соединённым Штатам хочется сохранить своё лидерство в атлантическом сообществе. Им нужна внешняя угроза, нужен обязательно внешний враг для того, чтобы обеспечить это лидерство. Ирана явно недостаточно – не та угроза, не очень страшно. Кем пугать? Откуда ни возьмись кризис на Украине. Россия вынуждена реагировать. Может быть, это специально сделано, я не знаю. Но не мы это делаем.

Хочу Вам сказать, нечего бояться Россию. Мир настолько изменился, что люди в здравом уме не могут себе представить такого крупномасштабного военного конфликта сегодня. Нам есть чем заниматься, уверяю Вас.

П.Валентино: Но ведь по Ирану вы сотрудничаете с Соединёнными Штатами, визит Керри в этом смысле стал новым сигналом, или я ошибаюсь?

В.Путин: Нет, не ошибаетесь, Вы правы. Мы сотрудничаем не только по иранской ядерной программе, но и по другим очень серьёзным направлениям. Несмотря на то, что американцы вышли из Договора по ПРО, всё‑таки у нас продолжается диалог, который касается контроля над вооружением.

Мы не просто партнёры, но, я бы сказал, мы союзники в вопросах нераспространения оружия массового уничтожения. Мы, безусловно, союзники в борьбе с терроризмом. Есть и другие направления взаимодействия. Вот тема, о которой Вы сказали, и которой посвящена выставка в Милане, – это тоже образ нашей совместной работы. У нас много на самом деле вопросов, над которыми мы продолжаем работать совместно.

П.Валентино: Владимир Владимирович, 9 мая Россия отметила 70-летний юбилей Великой Победы, которая освободила от нацизма как саму страну, так и всю Европу. Ни одна другая страна не заплатила такую кровавую цену за эту победу, как Россия, однако рядом с Вами на Красной площади не было лидеров западных стран. I1 Corriere della Sera опубликовала письмо Сильвио Берлускони, который критиковал отсутствие этих лидеров. Два вопроса: Вы считали, что это проявление неуважения к российскому народу? И что сегодня означает для российской идентичности сохранение памяти о Великой Отечественной войне?

В.Путин: Вопрос не в идентичности. В основе идентичности лежит культура, язык, история. Война – это одна из трагических страниц нашей истории. Мы, конечно, отмечая такие дни, и праздничные, и печальные, имея в виду количество жертв, связанных с войной, думаем и о том поколении, которое обеспечивало нам свободу, независимость, о тех людях, которые победили нацизм. Мы думаем также о том, что никто не имеет права забывать эту трагедию – и прежде всего потому, что мы должны думать о том, чтобы ничего подобного не повторилось. И это не пустые слова, это не опасение, основанное на пустом месте.

Мы слышим сегодня голоса, которые, например, говорят о том, что не было никакого Холокоста. Мы видим, как пытаются героизировать нацистов или коллаборационистов. Это ведь связано с сегодняшней жизнью. Сегодняшний терроризм во многих его проявлениях очень похож на нацизм, и разницы, по сути, никакой нет.

Мне думается, что те коллеги, о которых Вы упомянули, это, конечно, их выбор: приезжать в Москву на эти мероприятия или не приезжать, – они просто за текущей непростой конъюнктурой международных отношений не увидели гораздо более серьёзных вещей, связанных не только с прошлым, но и с необходимостью бороться за наше общее будущее.

Но это их выбор, и, прежде всего, это наш праздник, понимаете? Мы увидели у себя ветеранов из очень многих стран мира: из Соединённых Штатов, из Великобритании, из Польши, из некоторых других европейских стран. По сути, они же всё‑таки главные герои этого праздника, и для нас это было очень важно. Мы вспоминали в эти дни не только тех, кто боролся с фашизмом в Советском Союзе, мы говорили обо всех наших союзниках, в том числе вспоминали и участников Сопротивления и в самой Германии, кстати говоря, и во Франции, и в Италии. Мы обо всех помним и отдаём дань уважения всем людям, которые не жалея себя боролись с нацизмом.

Конечно, мы же прекрасно все понимаем, что именно Советский Союз внёс решающий вклад в эту Победу и понёс самые большие жертвы в борьбе с нацизмом. Для нас это не просто военная победа, для нас ещё и моральная победа. Понимаете, у нас почти в каждой семье есть потери, как мы можем про это забыть? Это невозможно.

П.Валентино: У нас есть ещё несколько коротких вопросов.

В.Путин: Хотелось бы коротких вопросов.

Л.Фонтана: Вы очень популярный лидер в России, но очень часто за рубежом и даже в Вашей стране Вас называют авторитарным. Почему так сложно находиться в России в оппозиции?

В.Путин: Что же сложного? Если оппозиция доказывает, что она может добиваться решения задач, которые стоят перед районом, регионом или страной, – думаю, что люди всегда это заметят.

У нас количество партий увеличилось в разы, мы либерализировали за предыдущие годы возможности создания политических партий, выхода их на региональную, общенациональную сцену. Вопрос только в их состоятельности и умении работать с электоратом, умении работать с гражданами.

П.Валентино: А почему же тогда с представителями оппозиции так редко берут интервью основные российские телеканалы?

В.Путин: Если они будут интересны – я думаю, что у них будут брать интервью чаще.

А насчёт политической борьбы – нам известно, что применяются разные средства в борьбе с политическими противниками. Достаточно посмотреть на новейшую историю Италии.

П.Валентино: Господин Президент, Греция сейчас переживает очень сложные отношения с Европой. Если Греция выйдет из зоны евро, Россия была бы готова помочь ей политически и экономически?

В.Путин: Мы развиваем с Грецией отношения вне зависимости, является она членом ЕС, находится в зоне евро, является ли членом НАТО. У нас с Грецией исторические, очень близкие и партнёрские хорошие отношения, поэтому это суверенный выбор греческого народа, в каких союзах находиться, в каких зонах. А что будет происходить, этого мы не знаем, и поэтому сейчас, как у нас говорят, гадать на кофейной гуще – думаю, что это неправильно и даже вредно для экономики и общеевропейской, и греческой.

Для такой экономики, как греческая, есть определённые сложности, вызванные общеевропейскими правилами. Они же драхму не могут девальвировать, у них драхмы нет, они привязаны к жёсткой валюте, к евро. У них полностью открыты границы для европейских товаров, и экспортно-ориентированные экономики, имеют, безусловно, преимущество. Общие решения в области сельского хозяйства, рыболовства – это там, где Греция могла бы иметь определённые конкурентные преимущества, но тоже есть ограничения.

Другое преимущество у Греции, естественно, это туризм, но в Шенгенской зоне, и здесь есть ограничения. У нас безвизовый въезд в Турцию, 5 миллионов российских туристов было в Турции в прошлом году, а в Греции – я точно не помню, по‑моему, меньше миллиона, где‑то 300 тысяч, что ли, всего. Но зато Греция получает льготное кредитование,

 Az orosz társadalomtudomány egyik legszínesebb és a nemzetközi viszonyokat nyitottan, reálisan és kreatívan értékelő szakértője, Szergej Karagánov, újabb átfogó elemzést készített a prognosztizálható új világrendről. Lehet vele egyetérteni, vagy vitatkozni, de figyelmen kívűl hagyni semmiképpen sem.

Az eredeti orosz nyelvű anyag mellé a csak magyarul tudóknak segítségül közzé tesszük a cikk rövid összefoglalóját, amelyet az oroszvikág.hu jelentetett meg.  

A hidegháborúban győztes Európa elvesztette a hidegháború utáni korszakot – írja Szergej Karaganov tanulmányában az új világrendről és benne Oroszország szerepéről. Európa „stratégiai degradációra” ítéltetett, vagy ismét bekövetkezik egy katonai-politikai szakadás a kontinensen, vagy egy „zavaros időszak” jön, de az sem kizárt, hogy az ukrajnai válság még tovább eszkalálódik.

Európa belső válságba zuhan, miközben elveszti fél évezredes globális dominanciáját. A hidegháború, majd az egypólusú világrend rövid korszaka után a világ rendje új fázisába lép. Megnő a nemzetállamok szerepe, visszatér a régi geopolitika. Megkezdődött egy másfajta globalizáció. Új blokkok alakulnak ki. És ebben a „deglobalizációban” éppen a Nyugat jár az élen.

Az USA visszavonul és – tudatosan vagy nem tudatosan – instabil régiókat hagy maga után. Az arab Kelet már évtizedekre tönkre van téve, és az amerikai szerep érezhető Ukrajna bedöntésében is. A szubkontinens számára a közel-keleti instabilitás metasztázisai és az ukrajnai válság jelenti a legnagyobb kihívást, miközben az EU-ban rendszerszintű válság van és Oroszország fejlődése is lelassult. Az EU és Oroszország is új lelki és geopolitikai identitást keres. Ebben egyelőre előbbre jár Oroszország, mely az eddigi csaknem kizárólagos európai kulturális és külgazdasági orientáció helyett egy eurázsiai identitás felé halad. A turbulencia még egy ideig tartani fog, és egy új állapothoz vezet majd. Új óriásblokkok születnek majd. Az egyiknek a vezetője az USA lesz. Az USA vezette szövetség eszközei a transzatlanti és csendes-óceáni kereskedelmi szövetségek.

A másik óriásblokk lesz Nagy Eurázsia, Kína, Oroszország, India, Irán részvételével. Ezen blokk alapításához új impulzust adtak idén májusban az orosz-kínai megállapodások. Fennáll a veszélye annak, hogy Európa, akárcsak a múltban, az instabilitás és nagy háborúk forrása legyen. Holott nemrég még arról folytak beszélgetések, hogy az EBESZ új biztonsági rendszer alapja lehet, Oroszország beléphet a NATO-ba, s kialakulhat egy új, Lisszabontól Vlagyivosztokig tartó gazdasági, humán övezet.

Mindez azért nem következett be, mert a Nyugat saját érdekszféráját akarta kiterjeszteni, Oroszországot pedig kiszorítani. Mindez az első világháború utáni Versailles-i politika felújított, enyhített változata volt. Amikor eljutott a dolog odáig, hogy Ukrajnát akarták betuszkolni a Nyugat befolyása alá, fegyveres konfliktus tört ki. A konfliktusnak természetesen belső, ukrajnai gyökerei voltak, de mégis összeurópai jellegűvé vált.

Oroszország is felelős a helyzet ilyetén alakulásában, mert illúziókat táplált a nyugati integrációval kapcsolatban, nem történt meg az orosz gazdaság modernizációja. Oroszország beleegyezett a NATO keleti terjeszkedésébe, és szemet hunyt a Jugoszlávia elleni agresszió felett. Oroszországnak egyelőre nincsen ajánlata arra vonatkozóan, hogy lehetne kikerülni a rendszerszintű válságból. A nyugati törekvések négy forgatókönyv megvalósulását vetítik előre.

Az első szerint szankciókkal kivéreztetik Oroszországot. Az elit elégedetlensége esetleg palotaforradalomhoz vezethet. Vagy a tömegek zúgolódása forradalmi helyzetet idézhet elő. Ám a szankciók és az ellenséges retorika éppen ellenkezőleg hatottak: az elit és a társadalom felsorakozott a Kreml mögött, miközben a nyugatbarát erők marginalizálódtak.

A második forgatókönyv azzal számolt volna, hogy Oroszország és Ukrajna között teljes körű háború robban ki „nem orosz választás alapján.” Ezt különösen az USA preferálta volna, ám Európa nem érdekelt az ukrajnai válság eszkalálódásában.

A harmadik szerint megpróbálják Ukrajnát betolni a NATO-ba, úgy mint 2007-2008-ban, ami lényegében a második szcenárió életbe lépését jelentené.

A negyedik szerint ismét egy hidegháborúra emlékeztető helyzet jönne létre Oroszország és a Nyugat között, de ezúttal a konfrontáció határvonala jóval keletebbre lenne. Ezt szolgálják azok a lépések, melyek amerikai katonai erőket és rakétákat helyeznek az Oroszországgal szomszédos országokba. Erre Oroszország valószínű válasza az lesz, hogy kilép a nyugatiakkal kötött katonai egyezményekből. Úgy tűnik, hogy ezt a forgatókönyvet támogatná az orosz elit és a lakosság jelentős része is. Ennek a megvalósulása a legvalószínűbb. Ez az érdeke az USA-nak is, mely megosztott és instabil Európát szeretne látni. Ezt valószínűsíti, hogy Nyugat- és Kelet-Európa fejlődése is zsákutcába került.

Végül az ötödik lehetőség, hogy az ukrajnai válság egy nagy háborúhoz vezet. Egy véletlen incidens, vagy „külső erők provokációja” is végzetes eszkalálódáshoz vezethet, amikor pattanásig feszültek az idegek. A nagy háborúnak nagyobb volt az esélye 2014-ben, mint most, látva, hogy Oroszország „nem hátrál”, a Nyugat is elkezdett óvatosabban viselkedni. Egy nagy katasztrófa lehetősége azonban most sem kizárt.

Kiutat jelenthet a válságból az EBESZ reformja. Jövőre Németország lesz a szervezet elnöke. Ám Washington óvatosan, vagy egyenesen ellenségesen szemléli az EBESZ megújítását, hiszen amerikai érdek, hogy a NATO maradjon a legfőbb biztonsági tényező Európában. Az EBESZ-t sok kritika érheti, de ez a szervezet folyamatos ellenőrző szerepével fontos szerepet játszott abban, hogy az ukrajnai válság ne eszkalálódjon nagy háborúvá.

Oroszországban sokan csalódtak a Nyugatban, mely az elmúlt két évtizedben megtagadta saját maga értékeit. Agressziót hajtott végre Jugoszlávia, Irak, Líbia ellen; „színes forradalmakat”, államcsínyeket szervezett; titkos emberkínzó börtönöket működtetett, tömegesen lehallgatták saját lakosságukat és szövetségeseiket. Az oroszországiak többsége már elérte a vágyott nyugati élet jellemzőit: a személyes szabadságot, az áruval megrakott üzleteket, a tiszta vécéket, a könnyen hozzáférhető gépkocsikat. „A törvény uralmát és tényleges demokráciát pedig a többség egyelőre nem követeli.”

A világpolitika és világgazdaság új központja Ázsia. Erre fog fordulni Oroszország a jövőben. Azonban Oroszország számára veszélyes a teljes elfordulás Európától. Az oroszországi identitás mégiscsak európai, gyökere az Európával közös kulturális-vallási örökség. Oroszországnak szüksége van Európára, s nemcsak a fejlett technológiák miatt, hanem „kulturális horgonyként.”

Európa és Oroszország számára közös veszélyforrás a káoszba forduló, radikalizálódó Közel-Kelet, „és az európai instabilitásban érdekelt Egyesült Államok.” - írja Szergej Karaganov

 Сергей Караганов

 

Евроазиатский выход из европейского кризиса. Европейский континент стоит перед угрозой стратегической деградации

 Уже приходилось писать, что, выйдя из холодной войны, Европа проиграла послевоенный мир. Континент стоит перед угрозой стратегической деградации – либо карикатурный повтор военно-политического раскола на противостоящие блоки, либо период беспокойной неопределенности. Все еще возможна и эскалация военно-политического конфликта вокруг Украины.

Европа погружается в свой внутренний кризис в то время, как на глобальной арене заканчивается ее пятисотлетнее доминирование. После завершения двухблокового периода и короткого «момента однополярности» мир вступил в эпоху многих центров. Но и это, вероятнее всего, промежуточная модель. Нарастает тенденция к повышению роли национальных государств и возвращению в новых условиях старой геополитики. Фактически началась «деглобализация» или совсем иная глобализация. ВТО в тупике, мир распадается на политико-экономические блоки, между которыми обостряется борьба – уже не столько посредством определения условий торговли, а через нетарифные ограничения, навязывание технических, юридических и иных стандартов. Наконец, в ход идет «экономическое оружие массового уничтожения» – санкции. Характерно, что лидером «деглобализации» выступает именно Запад, который чувствует, что проигрывает по прежним, им же предлагавшимся правилам.

США отступают в полуизоляцию, оставляя за собой – сознательно или неосознанно – зоны нестабильности и кризисов. Полоса трений создается по восточному периметру Китая. На десятилетия разрушен арабский Восток, американская роль заметна и в провоцировании кризиса вокруг Украины.

Именно метастазы нестабильности с Ближнего Востока и вновь обнажившийся военно-политический раскол Европы являются важнейшими вызовами для безопасности европейского субконтинента, включая Россию. Они накладываются на системный кризис Евросоюза и на российское замедление развития. Обе части Европы пребывают в поиске новой духовной и геополитической идентичности. Пока этот процесс быстрее идет в России. От почти исключительно европейской культурной и внешнеэкономической ориентации страна сдвигается к евроазиатской.

Турбулентность продлится какое-то время и, вероятно, перейдет в другое качество. В ХХI веке формируются новые геополитические макроблоки. Один – вокруг США с их оставшимися глобальными возможностями и планами создания Транстихоокеанского партнерства (ТПП) и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП).

Второй – Большая Евразия вокруг сотрудничества Китая, России, Индии, Казахстана, Ирана и ряда других государств при вероятном лидерстве, но не гегемонии Китая. Процесс получил мощный импульс, когда в мае 2015 г. Россия и КНР договорились о сопряжении Евразийского экономического союза и китайского проекта Экономического пояса Шелкового пути.

Европа при таком развитии событий окажется экономически и политически ослабленной и полуразорванной. С снижающимся уровнем безопасности. Идея единого экономического, человеческого пространства от Лиссабона до Владивостока пока не реализовалась. Но она окончательно не снята с повестки дня, по крайней мере, для нашей страны, которой была бы выгодна роль проводника между «большим» евразийским и «малым» европейским проектами.

Европейская безопасность. Сценарии

Проблема европейской безопасности теряет центральность для мира, но появляется вероятность возвращения Европы в эпоху, когда субконтинент был источником нестабильности и даже войн. Быстрого решения пока не видно. А ведь были перспективные идеи о превращении ОБСЕ в союз безопасности, об учреждении Совета Безопасности Европы, о вступлении России в НАТО с автоматическим превращением последней в общеевропейский альянс (позитивного ответа Россия не получила), о подписании нового Договора о европейской безопасности (проект был «замотан» т.н. процессом Корфу в ОБСЕ), о движении к Союзу Европы – единому пространству в экономической, человеческой, энергетической сферах (ответа опять не было).

Почему ничего не сработало? Запад решил (отрицая это на словах) расширить свою зону влияния и контроля, де-факто оттесняя Россию, ограничивая ее рынки, отбирая «буферы безопасности», завоеванные в прошлые века, часто пытаясь навязать уже пост-европейские ценности. Это второе, облегченное, издание версальской политики не могло не порождать в России, где главной ценностью, выстраданной столетиями, является обеспечение суверенитета и безопасности, острого чувства уязвимости и отторжения. Когда дело дошло до втягивания Украины в западную зону влияния и контроля, случилось то, о чем два десятилетия предупреждали многие, в том числе автор этих строк – вспыхнул вооруженный конфликт. Имевший, естественно, и внутренние украинские корни, но по сути общеевропейский.

Свою долю ответственности несет и Россия. Она содействовала созданию этой ситуации и своей слабостью, и иллюзиями о возможности плавной интеграции с Западом при непонимании вектора его, а главное – собственного развития, и замедлением экономического роста в последние годы, его низким качеством. Видимо, нельзя было дважды фактически соглашаться на экспансию Североатлантического альянса – в 1997 г., когда был подписан Основополагающий акт Россия – НАТО, и в начале 2000-х гг., когда возражения звучали крайне вяло. Наконец, категорически не следовало прикрывать глаза на чудовищную агрессию против Югославии. Надеялись, что пронесет. Не пронесло.

Конечно, падение коммунизма, распространение капиталистической экономики сделало жизнь большинства европейцев, в том числе россиян более комфортной. Вряд ли мы вернемся к очередям за едой и к железному занавесу. Но более безопасной, как теперь ясно, жизнь не стала.

Дискуссия о том, как строить новую систему безопасности, вертится пока вокруг вопроса об урегулировании украинского кризиса. Купировать его надо. Но прочное решение невозможно без устранения главной причины, его породившей.

Подавляющая часть российской элиты потеряла всякое доверие к западной политике и, похоже, намерена научить партнеров уважать свои интересы с помощью силы. На Западе недоверие тоже зашкаливает, антироссийская риторика достигла уровня конца 1940-х и 1950-х гг., когда СССР угрожал коренным интересам западных элит – сохранению капитализма и демократии.

Россия пока не предлагает своего сценария системного выхода из кризиса. Помня, что когда она предлагала, ее все равно не слушали. В западной дискуссии явно или неявно предлагаются несколько вариантов действий, частью они накладываются друг на друга.

Первый. Экономическое изматывание России, чтобы добиться смены режима. Либо с помощью провоцирования недовольства элит, подталкивания их к дворцовому перевороту, либо понижением уровня жизни населения с целью вызвать массовое недовольство и революцию «снизу». Этот вариант почти открыто провозглашался на ранних этапах острой фазы конфликта. После того, как санкции, нагнетание враждебной риторики сработали в обратном направлении, заставив элиту и общество сплотиться вокруг Кремля, маргинализировав прозападные элиты и настроения, от этой линии несколько отступили. Хотя она читается и за конкретными действиями, и за нагнетанием антироссийских настроений внутри Запада и за попытками экспортировать их на не-Запад. И даже за немецким «стратегическим терпением».

Второй. Втягивание России в полномасштабный военный конфликт на Украине не по российскому выбору и сценарию. Этот подход особенно заметен в США. Но он вызывает почти повсеместное неприятие в Европе, где понимают, чем чреваты неуправляемая эскалация конфликта и его распространение за пределы Украины. Соединенные Штаты убедились в провале такой политики и пока начали дрейфовать ближе к европейской.

Третий. Пока на словах остановлен сценарий втягивания Украины в НАТО, чуть было не осуществленный в 2007–2008 гг. и готовившийся вновь. Сегодня он почти однозначно означал бы сползание ко второму сценарию. Он может быть претворен в жизнь, видимо только в случае (маловероятном) осуществления сценария номер один.

Четвертый. Воссоздание к востоку от прежних границ раскола системы структурной конфронтации a la «холодная война». К этому ведет размещение дополнительных подразделений США в приграничных России государствах, систем ПРО в Европе. Весьма вероятны ответные действия Москвы, в том числе и обсуждаемый выход из Договора о ракетах меньшей и средней дальности. Складывается впечатление (возможно обманчивое), что такой вариант приемлем и для части российской элиты, и для населения, в которых оставшаяся от прежних веков и, особенно, холодной войны привычка не доверять и противостоять Западу усугубилась из-за провала отношений в последнее двадцатилетие. А российское ядерное оружие в Европе вкупе с доктриной его раннего применения избавляет от необходимости излишне опасаться нападения. При этом сохраняется возможность играть на противоречиях и создавать трудности противостоящей стороне, не втягиваясь в массированную гонку вооружений, истощившую СССР.

Этот сценарий кажется вероятным. И потому, что к нему ведут США, отступающие из Европы и стремящиеся оставить ее нестабильной и разделенной. К нему подталкивает и тупик развития, к которому пришли европейцы и на Западе, и на Востоке континента.

Пятый. Наконец, обсуждается и теоретическая вероятность деградации нынешнего кризиса евробезопасности и ситуации на Украине к большой войне. Об этом предупреждают уже не только профессиональные алармисты, но и вполне умеренные эксперты. Наиболее очевидный путь к такому сценарию – случайный инцидент, который в ситуации тотального взаимного недоверия ведет к эскалации, или просто провокация внешних сил. Не хочу описывать варианты соскальзывания к катастрофе. Обстановка и нервы и так напряжены. Ограничусь замечанием, что такой сценарий казался все более возможным на протяжении прошедшего года, когда напряженность сознательно нагнеталась.

Сейчас (июнь 2015 г.) Запад, увидев опасности и то, что Россия не уступает, стал потихоньку отыгрывать назад. Но полностью списывать со счетов возможность катастрофы нельзя.

 

Варианты выхода

Из-за кризиса вокруг Украины активизировались поиски путей восстановления прежней системы европейской безопасности, преимущественно через некоторое обновление или даже реформирование (пока непонятно какое) ОБСЕ. Такие идеи распространены среди малых, нейтральных, внеблоковых стран Европы, но завоевывают популярность и среди «грандов». Немцы отходят от прежней сверхжесткой линии и ищут пути выхода, в частности, и при помощи ОБСЕ, председательствовать в которой Германия будет в следующем году. Настороженно, если не открыто враждебно, к попыткам модернизировать ОБСЕ относятся в Вашингтоне. Там традиционно опасаются конкуренции главному инструменту американского доминирования в Европе – НАТО.

Я скептически оцениваю деятельность ОБСЕ, полагаю, что двадцать лет она приносила больше вреда, чем пользы. В первую очередь, помогая создавать ложное впечатление, что с европейской безопасностью «все в порядке». Глядя на динамику развития системы евробезопасности и роли в ней ОБСЕ, ожидал, что сорокалетие Хельсинского акта, отмечаемое в этом году, окончится не банкетом, но тризной. Но помогло несчастье. Давно назревавший нарыв предсказуемо прорвался гражданской войной на Украине, острой конфронтацией между Россией и Западом. И тут ОБСЕ с ее способностью быстро организовать сотни наблюдателей, мешающих эскалации конфликта, сдерживающих стороны от совсем уж вопиющих нарушений прав человека, содействующих выполнению минских договоренностей (достигнутых вне рамок организации) оказалась полезной. Ее специальная мониторинговая миссия, несмотря на все нарекания, выполняет полезную работу. Отмиравшая структура получила инъекцию для продление жизни.

Пока дискуссия о реформировании ОБСЕ находится в самом начале. Обсуждается увеличение финансирования, создание постоянно действующего кризисного центра, возобновление в различных формах процесса ограничения вооружений и вооруженных сил в Европе, мер доверия и прозрачности в военно-политической области. Выдвигается даже идея о необходимости «проверки готовности» России к конструктивному сотрудничеству через согласие на возобновления этого процесса. Непонятно, правда, почему Россия, зная о неудовлетворительных результатах в прошлом, захочет возобновления. Исключением могут стать меры укрепления доверия и повышения прозрачности в военной сфере, чтобы уменьшить риск эскалации инцидентов в прямое военное столкновение.

Модернизация ОБСЕ кризиса европейской безопасности не разрешит. В лучшем случае обновленная структура будет с уменьшающейся эффективностью обслуживать новую «холодную войну», пока снова где-нибудь не рванет. В худшем – превратится в еще один форум нагнетания конфронтации. Сказанное не означает, что организацию не нужно совершенствовать, делать более эффективной. Но она не решит проблему европейской безопасности, если в ее основу не ляжет новый договор коллективной безопасности, что и предлагала Россия. Сейчас такой вариант кажется совсем малореализуемым.

Разумеется, теоретически есть возможность еще более далеко идущего варианта, который на протяжении многих лет предлагала Москва: создание общеевропейского человеческого и экономического пространства – Союза Европы, в котором Украина стала бы территорией совместного развития. Напомню о его возможных параметрах.

• Установление действенной системы коллективной безопасности и сотрудничества для всей Большой Европы.
• Постановка цели формирования пространства равной безопасности, единого человеческого (безвизовый режим), экономического и энергетического пространств от Лиссабона до Владивостока.
• Договоры «О Союзе Европы», «О коллективной безопасности» подписывают отдельные страны и организации – ЕАЭС, ЕС, ОДКБ, НАТО. Те, кто не подписывает и не ратифицирует – вне нового сообщества. Решается проблема стран «серой» зоны (Украина, Молдавия, Грузия, Турция и т.д.).

Одно из ключевых положений Договора о безопасности или Договора о создании Союза Европы (Большой Европы) – расширение членства существующих военно-политических союзов возможно только с согласия всех участников нового договора (по сути, вето, но без отказа от идеи открытости союзов). То есть подтверждается принцип ненанесения ущерба безопасности членам.

В потенциальный Договор по безопасности входят и договоренности о мерах транспарентности и укрепления доверия. Один из возможных элементов «пакета» – общее признание «непризнанных».

Такой вариант был бы выгоден и с точки зрения обеспечения стабильного развития всей международной системы, и Европы как экономико-цивилизационного пространства. Пока, увы, он совсем маловероятен. Кризис вокруг Украины продолжится. Страна, скорее всего, продолжит скользить вниз, порождая проблемы и противоречия.

 

Новый формат?

 

Кризис вывел на поверхность давно вызревавшие тенденции, которые сделали систему европейской безопасности в ее старом виде анахронизмом. А запредельное недоверие с обеих сторон делает восстановление status quo ante даже в улучшенном варианте и вовсе нереалистичным. Россия считает себя морально правой и стремится воспитать у партнеров уважение к своим интересам и к международному праву, которое они, клянясь в верности ему, в последние два десятилетия грубо нарушали. Совершая агрессии против Югославии, Ирака, Ливии, содействуя организации «цветных революций», в том числе госпереворота в Киеве. Западные же партнеры хотят заставить Россию и стоящий за ней не-Запад продолжать играть по их правилам.

Сближению на старых основах или, тем более, созданию Союза Европы будут мешать и глубинные общественные обстоятельства. Многие в советской элите считали строй нежизнеспособным, если не порочным и хотели движения к демократии и рынку, в том числе и через Хельсинский процесс. В элите российской и, тем более, в населении ничтожно мала доля людей, считающих политику страны морально ущербной. Есть сомневающиеся – выдержим ли, есть те, кто опасается издержек и ищет поле для компромиссов. Но большинство понимают, что отступать опаснее, чем наступать. Сомнут.

Двадцать пять лет назад казалось, что мы быстро пойдем к единому типу общества. Этого не случилось. В том числе из-за политики Запада, благодаря которой русские западники, и так меньшинство, проиграли и почти исчезли. Как я уже писал, ценностные системы России и ведущих европейских стран развивались перпендикулярно. Российские – к старым европейским образцам – суверенитет превыше всего, к запретному ранее христианству, патриотизму. В другой части Европы – к пост-европейским представлениям.

Но главная причина невозможности возвращения на старые рельсы – кардинальные изменения мира. Европейское и евроатлантическое пространство, четверть века назад казавшееся обреченным на доминирование по всем параметрам, больше не является априорным лидером.

Центром мировой экономики и политики становится новая Азия. А превалирующей социально-политической системой будущего кажется не пребывающая почти повсеместно в кризисе либеральная демократия западноевропейского или американского образца, а нелиберальная лидерская демократия, превалирующая в поднимающихся государствах не-Запада.

Россия, которая запоздала с экономическим поворотом на восток, качественно убыстряет его вследствие кризиса отношений с Западом. Поворот становится не только экономическим, но и политическим, и даже, возможно, социальным и цивилизационным. Ведь Азия, традиционно воспринимавшаяся в российском сознании как синоним отсталости, нищеты и бесправия, превращается в символ успеха.

Европа же из-за многоуровневого кризиса, замедления развития теряет былой магнетизм. К тому же облик Запада померк по мере знакомства с ним, в том числе, и из-за отступления от своих же принципов – откровенные агрессии, тайные тюрьмы ЦРУ, массовое прослушивание населения и даже союзников.

Большинство россиян, между тем, достигли того, что они называли «жить как в Европе», – личной свободы, заполненных полок магазинов, чистых туалетов, машин чуть ли не у большинства семей. А верховенства закона, реальной демократии это большинство пока и не требует.

Для российского самосознания, находящегося в процессе переформатирования после тяжелой коммунистической аберрации (отказа от многих традиционных ценностей, этических и культурных норм) разочарование в Европе опасно. Отечественная идентичность по-прежнему преимущественно европейская, корни ее уходят в общее культурно-религиозное наследие Европы, вне зависимости от того, как к этому наследию сегодня относятся европейские политические элиты.

Созидание новой системы внешнеполитического позиционирования России, в том числе в области безопасности, должно учитывать это обстоятельство. Европа нужна России уже не только и не столько как источник передовых технологий, социальных практик, капитала, сколько как культурный якорь. Рискну предположить, что при всей традиционной взаимной подозрительности, Россия тоже необходима Европе как прививка реализма в условиях, когда Старый Свет все дальше уходит в мир собственных иллюзий о том, каким должно быть будущее.

Невозможность войти в ту же воду в области безопасности определяется и другими элементами изменившегося мирового ландшафта. Главные угрозы (помимо раскола Европы) носят внешний характер. Это на десятилетия хаотичный радикализирующийся Ближний Восток. И теряющие заинтересованность в европейской стабильности Соединенные Штаты.

Мощнейшей тенденцией является частичная деглобализация, создание экономико-политических блоков. Один из них будет формироваться вокруг США. Они хотят привязать старых союзников через ТТП и ТТИП. Если первое может быть выгодно не только Соединенным Штатам, но и их партнерам, то последнее однозначно невыгодно европейцам, и они могут пойти на него только из опасений остаться совсем в одиночестве, неспособными к эффективной борьбе и конкуренции в новом мире.

Другой блок будет формироваться, видимо, в Латинской Америке, вышедшей из-под американской гегемонии.

 

Сообщество Большой Евразии?

 

Третий блок возникает на наших глазах. Его можно назвать Сообществом Большой Евразии, в центре которого – расширение сотрудничества и взаимодействия России и Китая, Казахстана, других партнеров по ШОС, потенциально – Индии, Ирана, Южной Кореи, Пакистана. А через шаг – Израиля, Турции. При лидирующей, но не доминирующей роли Китая. Страны АСЕАН – Юго-Восточной Азии – будут растягиваться между американским и евроазиатским проектами. Япония пока продолжит тяготеть к американскому полюсу.

Евроазиатское сообщество развивается вокруг ядра, решение о создании которого принято во время визита китайского лидера Си Цзиньпина в Москву в мае 2015 года. Манифест – Совместное заявление о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути – китайского плана экономико-логистического развития западных регионов Китая и стран к западу от Китая в направлении Европы. Эти два проекта многие хотели сделать конкурирующими. Получается наоборот.

Сообщество Большой Евразии может организационно функционировать через укрепление полусонной пока Шанхайской организации сотрудничества, наполнение реальными проектами Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, Банка развития ШОС, формирование собственных платежных систем и резервных валют, убыстренное развитие логистическо-транспортной сети.

Интересам и России, и Китая, и других евразийских стран отвечает открытость общего проекта к Европе с ее финансовым, технологическим, культурным, рекреационным потенциалом. Да и к остальному миру. Проект не должен быть конфронтационным. В области безопасности странам Большой Евразии угрожает напряженность по восточной периферии Китая, конфликты по линиям Китай–Индия, Индия–Пакистан. Впрочем, первый, похоже, начинает преодолеваться. Но, повторю, главный вызов (и он общий для всей Евразии, включая Европу) – дестабилизированная на десятилетия дуга территорий и государств от Афганистана до Севера и Северо-Востока Африки. Едиными для всего евразийского континента становятся проблемы миграции, климата, наркотрафика, неравенства.

В этом новом мире насущным представляется формирование уже не региональной, как европейская, а континентальной системы безопасности. Первоначально возможно посредством создания Форума евроазиатского сотрудничества, развития и безопасности с постепенным учреждением функциональных институтов по направлениям взаимодействия. Форум, естественно, должен быть открыт для европейских государств, особенно стремящихся закрепиться на новых экономических и политических рынках.

Новое сообщество должно будет формироваться на своих принципах, не обязательно повторяющих Хельсинские. Наиболее очевидные:

• содействие росту благосостояния, экономическому развитию, логистическим связям;
• безусловное уважение суверенитета и права стран и народов без внешнего вмешательства определять внутриполитическое развитие. Вмешательство только по решению (расширенного) СБ ООН;
• безусловное уважение территориальной целостности, разрешение споров мирным путем;
• взаимодействие по отражению внутренних и внешних угроз безопасности, особенно религиозного экстремизма, терроризма, дестабилизирующих действий внешних сил;
• открытость к сотрудничеству с другими странами и регионами на основе равноправия и уважения международного права;
• сотрудничество по культурному взаимообогащению, предотвращению информационных войн, угроз кибербезопасности.

Когда дело дойдет до создания формального Сообщества Большой Евразии с Форумом евразийского сотрудничества, развития и безопасности, ныне тупиковая проблема евробезопасности будет помещена в иной контекст – более адекватный будущему миру, и, возможно, в перспективе легче решаемый. Если нельзя решить проблему в заданных рамках, надо выйти за их пределы.

Гораздо более содержательна и взаимовыгодна в этом контексте идея создания единых экономических и человеческих пространств России и Европы. Раньше ее предпочитали не замечать. Но теперь европейцы, оказавшись в тупике со своей прошлой политикой, возвращаются к ней в форме предложений о диалоге ЕС – ЕАЭС. Он вряд ли окажется продуктивен в ситуации, когда ЕАЭС будет все активнее интегрироваться с китайским Экономическим поясом Шелкового пути. Логичнее сразу привлекать к диалогу открытый к расширению сотрудничества с Европой Китай, другие евразийские государства с перспективой создания единой экономической зоны от Лиссабона до Шанхая или Сингапура.

В этой конфигурации ОБСЕ может сыграть важную, но промежуточную роль при урегулировании имеющихся конфликтов, делиться своим опытом – негативным и позитивным.

Многие европейские страны останутся в НАТО. А расширение рамок сотрудничества создает для ЕС новые возможности и рынки, которые, собственно, и предлагала Россия, выдвигая концепцию единых с ЕС пространств, Союза Европы. Он может получиться в ином и более привлекательном и перспективном евразийском варианте. Евразийский проект, думаю, состоится и без прямого участия той части Европы, что входит в Евросоюз. Но лучше бы с ней.

2015 год богат на юбилеи. Двухсотлетие Венского конгресса, создавшего европейскую систему, обеспечивавшую на столетие относительный мир в тогдашнем центре мира – в Европе, и беспрецедентно мощное развитие всего европейского субконтинента. 70 лет тому назад созданы ООН, МВФ. 40 лет Хельсинскому Заключительному акту.

Старая система на глазах угасает, в том числе и в результате украинского конфликта. Хотя его и пытаются использовать для реанимации прежних институтов и подходов. Не стоит отбрасывать все ее элементы. Лучше растить в ее недрах новую структуру – в том числе и через ускоренное создание Сообщества Большой Евразии. И через начало широкого диалога о будущем, скажем, в рамках Форума евразийского сотрудничества, развития и безопасности.

И Венский конгресс, и Бреттон-Вудс с Сан-Франциско, где была создана ООН, случились после войн. Очень хотелось бы, чтобы новая система формировалась бы не после большой войны, которая к тому же может уничтожить будущее, а вместо нее.

В предлагаемой и предполагаемой концепции мирового развития неочевидна роль США. Но это – вопрос к американской элите. Она должна решить, чего она хочет? Скрываться в полуизоляцию, оставляя позади руины, чтобы потом попытаться вернуться? Или цепляться за «однополярный» момент, возвращения которого, похоже, не хочет почти никто? Или стать ответственным строителем нового более демократического, равноправного и справедливого мира?

Россия с ее глобально мыслящей элитой, опытом, высококлассной дипломатией, географическим положением может с выгодой и для себя, и для партнеров активно содействовать строительству такого мира.

 

A Hegyi-Karabah Köztársaságban 2015. május 3-án tartották a függetlenné válás óta 6. parlamenti választásokat, amelyen a több mint 100 akkreditált külföldi megfigyelő között – a Választási rendszerek Szakértőinek Nemzetközi Központja (ICES) képviseletében – belgák, csehek, észtek, finnek, izraeliek és magyarok is jelen voltak.

Az ICES misszió tagjai értékelték a választások előkészületeit, a Köztársaság Alkotmányából vonatkozó törvények, szabályozások minőségét, a választási kampány demokratizmusát, a jelölteket állító hét párt tevékenységét, és – két-két fős csoportonként – összesen 78 szavazó körzetben folytattak a szavazást megfigyelői munkát. Előzetesen találkoztak a pártok vezetőivel, stábjaival; ill. a Köztársaság Elnökével, miniszterelnökével, külügyminiszterével, valamint a Parlament Elnökével és a Központi Választási Bizottság elnöknőjével.

A választásokat megfigyelő tevékenységük során levont következtetésekben megállapították, hogy a választás egész menetét a szigorú törvényesség, a nemzetközileg elfogadott átlátható, demokratikus viszonyok jellemezték. A vegyes és arányos rendszerben pártlistáról 22 fő, egyéni választó körzetből 11 fő kerül a Parlamentbe. A szavazati joggal rendelkezők megfelelő tájékozottsággal rendelkezve, nagy – 70% feletti – aktivitással adták le voksaikat. A tiszta, békés körülmények között lezajlott konkurencia verseny eredményeként a pártok elfogadták a választók akaratát. A nem végleges szavazatszámlálás győztesnek a „Szabad Haza” elnevezésű eddigi kormánypártot jelölte meg, a második és a harmadik helyen pedig csere történt. A liberális színezetű „Arcak Demokrata Pártja” némileg veszített pozícióiból, s helyére a szociáldemokrata jellegű „Dasnakcutyun (Örmény Forradalmi Föderáció) Párt” került.

Az ICES választási megfigyelői szerint a parlamenti választások szervezetten, a szavazókat figyelmesen kiszolgálva (pl. a nem örmény nemzetiségű emberek nem mindegyike tudta örményül elolvasni a jelöltek neveit – nekik felolvasták, stb.) zajlottak le. A karabahiak büszke öntudattal tettek hitet Köztársaságuk önállósága mellett, mondhatni a fegyverrel megvédett önállóságuk életképességét hitelesen bizonyították. A nemzetközi közvélemény által még nem elfogadott Hegyi Karabah Köztársaságot a népe elfogadja, s ez a perdöntő.

   

Венгерский политолог: Качество проведения выборов в Нагорном Карабахе- еще один шаг в строительстве легитимного демократического государства

• Марианна Мкртчян

Парламентские выборы в Нагорном Карабахе были законными, демократичными и прозрачными во всех элементах процесса.  Такое мнение в беседе с корреспондентом АрмИнфо выразил венгерский ученый, профессор политологии Ласло Кемени (Laszlo Kemeny), принимающий участие в выборах в качестве наблюдателя.

Кемени сообщил, что уже второй раз в качестве наблюдателя посещает Нагорно- Карабахскую Республику. <Первый раз я был наблюдателем на президентских выборах в Арцахе в 2012 году. 3 мая я был в составе 110 аккредитованных иностранных наблюдателей. Я и еще 9 моих коллег  из Бельгии, Венгрии, Чехии, Эстонии и Израиля были представлены в качестве наблюдателей от  экспертного центра избирательных систем (ICES). За три года здесь произошли заметные изменения. Невооруженным глазом можно определить, что страна стала организованнее, жизненный уровень повысился, народ Карабаха стал более уверенным в себе>,  - отметил политолог.

Кемени сообщил, что наблюдатели, помимо основной работы, приняли участие во встречах с президентом Нагорного Карабаха, премьер-министром республики, спикером парламента, министром иностранных дел, председателем ЦИК, и  руководителями партий, участвующих в выборах.

<Члены нашей делегации анализировали подготовку к выборам, качество законов, правил, основывающихся на Конституции НКР, степень чистоты предвыборной кампании. Наши специалисты наблюдали за процессом самого голосования, присутствуя на 78 участках. В итоговом коммюнике миссия констатировала, что выборы в целом прошли в демократической конкурентной борьбе, при очень высокой явке  - больше 70%. Международные наблюдатели также отметили, что качество организации и проведения выборов в Нагорном Карабахе можно считать еще одним шагом в институциональном строительстве легитимного демократического государства>, - отметил эксперт. .

При этом Кемени считает, что непризнанная, глобальным миром, но существующая уже более 20 лет, Нагорно-Карабахская Республика динамично развивается.

<Выборы ещё раз доказывают международному сообществу, что самое существенное для населения данной территории иметь собственную волю, т. е. право на самоопределение.  Народ Арцаха свою историческую отчизну отвоевал кровью и с гордым сознанием бережёт и обогащает это своё дорогое сокровище. Выборы показали и жизнеспособность самостоятельной республики, политическую ответственность народа за страну даже в напряжённой международной ситуации. Не могу сказать, что ведёт ли такое поведение карабахцев к международному признанию НКР. Однако, для меня ясно одно - <непризнанные государства> становятся реальностями, субъектами мирового сообщества, потому что их <признаёт> - легитимирует собственный народ>, - убежден Кемени. Комментируя негативную реакцию со стороны ряда европейских государств в связи с проведением выборов, политолог отметил, что тот, кто не признаёт существование другой страны, тот не помнит историю своей страны. По словам эксперта, каждая нация на пути своего становления в качестве самостоятельного <национального государства>, проходила путь признания, и многие новые государства проходили этот путь через войну.  Международному сообществу нужно определенное время для признания нового государства полноценным членом всего <признанного> мира. <Я уверен, что те страны - вернее их нынешние лидеры, которые поспешили высказаться против признания НКР, рано или поздно вынуждены будут считаться с реальностью. А, реальность - это воля народа Арцаха иметь свою демократическую, процветающую, взаимодействующую со всем миром отчизну>,- заключил эксперт. 

http://arminfo.am/index.cfm?objectid=571BA8B0-F95E-11E4-8B110EB7C0D21663

Hosszas egyeztetés után, 2015. február 12-én, 13 pontos (+ függelék) megállapodás született Minszkben az ukrajnai polgárháború további eszkalálódásának megakadályozásán és a béke megteremtése feltételeinek kialakításán munkálkodó kontaktcsoport kereteiben (Leonyid Kucsma volt ukrán elnök, mint Kijev megbízottja és a DNK - LNK vezetői között, az EBESZ és Oroszország közvetítésével), amelyet a „normandiai formátum” részvevői (Oroszország, Franciaország, Ukrajna elnökei és Németország kancellárja) deklarációjukkal megerősítettek.

 

A Minszki Megállapodás megvalósításának komplex intézkedései

2015. február 12.

1. Haladéktalan és mindenre kiterjedő tűzszünet Ukrajna Donyeck és Luganszk megyéi egyes körzeteiben és annak szigorú végrehajtása 2015. február 15. 00 óra 00 perctől (kijevi idő szerint).

2. Mindkét fél részéről a nehézfegyverzet visszavonása egyenlő távolságra, abból a célból, hogy egymástól elválasztó, minimálisan 50 km széles biztonsági övezetet hozzanak létre a 100 mm és nagyobb kaliberű tüzérségi rendszerek, s 70 km széles biztonsági övezetet a rakéta sorozatvevők (РСЗО) és 140 km a „Torpedo-S”, „Uragan”, „Smerc” jelű rakéta sorozatvetők és a „Tocska”, („TocskaU”) taktikai rakéta rendszerek számára:  

- az ukrán hadsereg számára: a tényleges frontvonaltól számítva,

- az Ukrajna Donyeck és Luganszk megyéi egyes körzeteinek fegyveres alakulatai számára: a 2014 szeptember 19. minszki memorandum szerinti frontvonalat figyelembe véve

A fentiekben felsorolt nehézfegyverzet visszavonását legkésőbb a tűzszünet utáni második napon kell elkezdeni és 14 nap alatt befejezni;

Ebben a folyamatban közreműködik az EBESZ a Háromoldalú Kontaktus csoport támogatásával.

3. Az EBESZ részéről biztosítani kell – igénybe véve minden szükséges technikai eszközt, közte a szputnyikokat, pilóta nélküli repülőket, rádiólokációs rendszereket stb. – a fegyverszünet és az első naptól a nehézfegyverzet visszavonása rendjének hatékony monitoringolását és verifikációját.

4. A visszavonás utáni első napon el kell kezdeni a dialógust a helyi választások lebonyolításának a  módjairól, összhangban az ukrán törvénykezéssel és a „Donyeck és Luganszk megyék egyes körzeteinek helyi önkormányzatai ideiglenes rendjéről” szóló Ukrajna Törvényével, valamint ezeknek a körzeteknek a jelölt törvények alapján kialakított jövendő rendjével.  

Haladéktalanul, de a jelen dokumentum aláírását követő 30 napnál nem később, Ukrajna Legfelsőbb Ráda fogadjon el határozatot annak a területnek a megjelölésével, amelyre a különleges rend kiterjed, összhangban a „Donyeck és Luganszk megyék egyes körzeteinek helyi önkormányzatai ideiglenes rendjéről” szóló Ukrajna Törvényével”, annak a vonalnak az alapján, amelyet 2014. szeptember 19. Minszki Memorandum meghatározott.

5. Biztosítani kell a mefkegyelmezést és az amnesztiát annak a törvénynek az erejét alkalmazva, amely megtíltja az Ukrajna Donyeck és Luganszk megyéi egyes körzeteiben megvalósult eseményekkel kapcsolatban személyek üldözését és megbüntetését.

6. Biztosítani kell minden túszként és törvénytelenül fogva tartott személy szabadon bocsátását és kicserélését a”mindenkit mindenkire” elv alapján. Ezt a folyamatot be kell fejezni legkésőbb a szétválasztást követő ötödik napon.

7. Biztosítani kell a nemzetközi mechanizmusok alapján a rászorulóknak a humanitárius segélyekhez a  biztonságos hozzáférését, őrzését és elosztását.

8. Meg kell állapítani a szociális-gazdasági kapcsolatok teljes helyreállításának módozatait, beleértve az olyan szociális utalásokat, mint a nyugdíjak kifizetése és más fizetések (bevételek és jövedelmek, valamennyi kommunális számla időbeni befizetése, Ukrajna jogi kereteiben az adózás felújítása).

Ezen célok teljesítésére Ukrajna visszaállítja a konfliktus által érintett körzetekben a bankrendszerének szegmensei feletti irányítását, és, lehet, hogy nemzetközi mechanizmust hoznak létre az iyen utalások megkönnyítésére.

9. Visszaállításra kerül az Ukrán Kormány részéről az állami határ feletti teljes ellenőrzés a konfliktus egész övezetében. Ezt el kell kezdeni a helyi választások utáni első napon, és be kell fejezni a mindent átfogó politikai rendezést (helyi választások Donyeck és Luganszk megyéi egyes körzeteiben az Ukrán Törvény alapján és az alkotmányos reform) követően 2015. végéig, amennyiben teljesülnek a 11 pont feltételei – konzultálva és egyeztetve a Donyeck és Luganszk megyék egyes körzeteinek képviselőivel, a Háromoldalú Kontakt csoport keretében.

10. Az EBESZ felügyeletével kivonásra kerül Ukrajna területéről valamennyi kűlföldi fegyveres alakulat, haditechnika, valamint a zsoldosok. Lefegyvereznek valamennyi törvénytelen csoportot.

11. Alkotmányos reformra kerül sor Ukrajnában úgy, hogy 2015 végéig az új Alkotmány életbe lépjen. Az Alkotmány kulcselemeként a decentralizáció szerepeljen (figyelembe véve Donyeck és Luganszk megyék egyes körzeteinek sajátosságait, egyeztetve ezen körzetek képviselőivel), valamint állandó törvényhozás elfogadása 2015 végéig, Donyeck és Luganszk megyék egyes körzetei különleges státuszáról, azokkal a rendelkezésekkel összhangban, amelyeket a fűggelék jelöl ki.

12. A„Donyeck és Luganszk megyék egyes körzeteinek helyi önkormányzatai ideiglenes rendjéről” szóló Ukrajna Törvénye alapján azok a kérdések, amelyek a helyi választásokat érintik, megvitatásra és összehangolásra kerülnek Donyeck és Luganszk megyék egyes körzeteinek képviselőivel, a Háromoldalú Kontaktus csoport keretében. A választásokat az EBESZ standartjai betartásának megfelelően rendezik meg, az EBESZ Emberi Jogi és Demokrácia Intézményei Irodája monitoringozásával.  

 13. A Minszki Megállapodások megfelelő aspektusainak megvalósításáért, többek között munkacsoportokat hoznak létre, a Háromoldalú Kontaktus csoport tevékenységének intenzivebbé tétele érdekében

Függelék:

A „Donyeck és Luganszk megyék egyes körzeteinek helyi önkormányzatai ideiglenes rendjéről” szóló Törvénnyel összhangban lévő intézkedések az alábbiakat foglalják magukba:

- a Donyeck és Luganszk megyék egyes körzeteinek eseményeivel kapcsolatban személyek felmentése a diszkrimináció, üldöztetés és büntetés  alol;

 - jog a nyelvi önrendelkezésre;

- a helyi önkormányzat szerveinek részvétele Donyeck és Luganszk megyék egyes körzetei ügyészsége és bíróságai vezetőinek kinevezésében;

- a végrehajtó hatalom központi szervei számára lehetővé tenni, hogy megállapodásokat kössenek a helyi önkormányzatok megfelelő szerveivel a Donyeck és Luganszk megyék egyes körzetei gazdasági, szociális és kulturális fejlesztésére vonatkozóan;

- az állam támogatást nyújt Donyeck és Luganszk megyék egyes körzeteiszociális-gazdasági fejlesztéséhez;

- a központi hatalom szervei részéről közreműködés a Donyeck és Luganszk megyék egyes körzeteiben az Orosz Föderáció régióival megvalósuló határon átívelő együttműködésben ;

- Donyeck és Luganszk megyék egyes körzeteiben a közbiztonság fenntartása céljából a helyi tanácsok döntése szerint népi-őrség osztagok létrehozása;

- az Ukrajna Legfelsőbb Ráda törvénye szerint meghírdetett soron kívüli választásokon megválasztott helyi tanácsi képviselők és tisztségviselők felhatalmazásait nem lehet idő előtt megszüntetni.

 A dokumentumot aláírták a Háromoldalú Kontaktus csoport részvevői:

Hajdi Taljavini követ,

Ukrajna második Elnöke, L.D. Kucsma;                           

az Orosz Föderáció nagykövete Ukrajnában, M.Ju. Zurabov;                                                      

A.V. Zaharcsenko

I.V. Plotnyickij

 

Az Elnökök nyilatkozata

2015. február 12.

 

Az Orosz Föderáció Elnökének, Ukrajna Elnökének, a Francia Köztársaság Elnökének és a Német Szövetségi Köztársaság Kancellárjának Nyilatkozata a 2015. február 12-én elfogadott Minszki Megállapodás megvalósításának komplex intézkedései támogatására.

Vlagyimir Putyin, az Orosz Föderáció Elnöke, Pjotr Porosenko, Ukrajna Elnöke, Francois Hollande, a Francia Köztársaság Elnöke és Angela Merkel, a Német Szövetségi Köztársaság Kancellárja megerősítik, hogy teljes mértékben tiszteletben tartják Ukrajna szuverenitását és területi integritását. Mély meggyőződéssel vallják, hogy a kizárólag békés rendezésnek nincs alternatívája. Teljes egészében készek bármilyen lehetséges intézkedésre – külön-külön és együttesen is – ezen célokért.

 

Ebben a kontexusban hagyják jóvá a vezetők a Minszki Megállapodás megvalósításának komplex intézkedéseit, amelyet 2015. február 12-én elfogadtak és aláírtak mindazok, akik ugyancsak aláírták 2014. szeptember 5-én a Minszki Jegyzőkönyvet és a 2014. szeptember 19-i Minszki Memorandumot. A Vezetők hozzáteszik a saját részüket a folyamathoz és latba vetik a befolyásukat a megfelelő oldalakra, hogy elősegítsék a komplex intézkedések megvalósulását.

 Németország és Franciaország technikai segítséget nyújt a konfliktusban érintett körzetekben elpusztult bankszegmens helyreállításához. Ez lehet, hogy nemzetközi mechanizmus létrehozása által történhet a szociális ellátás megvalósulásához hozzájárulásként.

A Vezetők osztják azt a meggyőződést, hogy az Európai Unió, Ukrajna és Oroszország közötti együttműködés megerősítése elősegíti a jelenlegi válság rendezését. Ezen célokból támogatják a háromoldalú tárgyalások folytatását az Európai Unió, Ukrajna és Oroszország között az energetikai kérdésekben azzal, hogy lépések történjenek a „téli gázcsomag” fejlesztésében.

Ugyancsak támogatják a háromoldalú tárgyalásokat az Európai Unió, Ukrajna és Oroszország között abból a célból, hogy gyakorlati megoldásokat alakítsanak ki az Oroszországban nyugtalanságot kiváltó kérdésekben, az Ukrajna és az Európai Unió közötti elmélyült és mindenre kiterjedő szabadkereskedelmi övezetről szóló Megállapodás megvalósításával kapcsolatban.

 

A Vezetők továbbra is elkötelezettek az Atlanti-óceántól a Csendes-óceánig terjedő egységes gazdasági és humán térség létrehozásának szellemiségében, az EBESZ elvei és a nemzetközi jog teljes körű tiszteletben tartása alapján.

A Vezetők a továbbiakban is elkötelezettek a Minszki Megállapodások megvalósításában. Ennek érdekében megállapodtak, hogy kontroll –mechanizmust hoznak létre „normandiai formátumban”, amely folyamatos periodikával találkozókat tart, általában a külügyminisztériumokat képviselő vezető beosztású személyek szintjén.

 

http://news.kremlin.ru/ref_notes/4804

 

 

 

Комплекс мер по выполнению Минских соглашений

12 февраля 2015 года

1. Незамедлительное и всеобъемлющее прекращение огня в отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины и его строгое выполнение начиная с 00 ч. 00 мин. (киевское время) 15 февраля 2015 года.

2. Отвод всех тяжелых вооружений обеими сторонами на равные расстояния в целях создания зоны безопасности шириной минимум 50 км друг от друга для артиллерийских систем калибром 100 мм и более, зоны безопасности шириной 70 км для РСЗО и шириной 140 км для РСЗО «Торнадо-С», «Ураган», «Смерч» и тактических ракетных систем «Точка» («Точка У»):

- для украинских войск: от фактической линии соприкосновения;

- для вооруженных формирований отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины: от линии соприкосновения согласно Минскому меморандуму от 19 сентября 2014 г.

Отвод вышеперечисленных тяжелых вооружений должен начаться не позднее второго дня после прекращения огня и завершиться в течение 14 дней.

Этому процессу будет содействовать ОБСЕ при поддержке Трехсторонней Контактной группы.

3. Обеспечить эффективный мониторинг и верификацию режима прекращения огня и отвода тяжелого вооружения со стороны ОБСЕ с первого дня отвода, с применением всех необходимых технических средств, включая спутники, БПЛА, радиолокационные системы и пр.

4. В первый день после отвода начать диалог о модальностях проведения местных выборов в соответствии с украинским законодательством и Законом Украины «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей», а также о будущем режиме этих районов на основании указанного закона.

Незамедлительно, не позднее 30 дней с даты подписания данного документа, принять постановление Верховной Рады Украины с указанием территории, на которую распространяется особый режим в соответствии с Законом Украины «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» на основе линии, установленной в Минском меморандуме от 19 сентября 2014 г.

5. Обеспечить помилование и амнистию путем введения в силу закона, запрещающего преследование и наказание лиц в связи с событиями, имевшими место в отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины.

6. Обеспечить освобождение и обмен всех заложников и незаконно удерживаемых лиц на основе принципа «всех на всех». Этот процесс должен быть завершен самое позднее на пятый день после отвода.

7. Обеспечить безопасный доступ, доставку, хранение и распределение гуманитарной помощи нуждающимся на основе международного механизма.

8. Определение модальностей полного восстановления социально-экономических связей, включая социальные переводы, такие как выплата пенсий и иные выплаты (поступления и доходы, своевременная оплата всех коммунальных счетов, возобновление налогообложения в рамках правового поля Украины).

В этих целях Украина восстановит управление сегментом своей банковской системы в районах, затронутых конфликтом, и, возможно, будет создан международный механизм для облегчения таких переводов.

9.  Восстановление полного контроля над государственной границей со стороны правительства Украины во всей зоне конфликта, которое должно начаться в первый день после местных выборов и завершиться после всеобъемлющего политического урегулирования (местные выборы в отдельных районах Донецкой и Луганской областей на основании Закона Украины и конституционная реформа) к концу 2015 года при условии выполнения пункта 11 – в консультациях и по согласованию с представителями отдельных районов Донецкой и Луганской областей в рамках Трехсторонней Контактной группы.

10. Вывод всех иностранных вооруженных формирований, военной техники, а также наемников с территории Украины под наблюдением ОБСЕ. Разоружение всех незаконных групп.

11. Проведение конституционной реформы в Украине со вступлением в силу к концу 2015 года новой конституции, предполагающей в качестве ключевого элемента децентрализацию (с учетом особенностей отдельных районов Донецкой и Луганской областей, согласованных с представителями этих районов), а также принятие постоянного законодательства об особом статусе отдельных районов Донецкой и Луганской областей в соответствии с мерами, указанными в примечании[1], до конца 2015 года. (См. примечание.)

12. На основании Закона Украины «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» вопросы, касающиеся местных выборов, будут обсуждаться и согласовываться с представителями отдельных районов Донецкой и Луганской областей в рамках Трехсторонней Контактной группы. Выборы будут проведены с соблюдением соответствующих стандартов ОБСЕ при мониторинге со стороны БДИПЧ ОБСЕ.

13. Интенсифицировать деятельность Трехсторонней Контактной группы, в том числе путем создания рабочих групп по выполнению соответствующих аспектов Минских соглашений. Они будут отражать состав Трехсторонней Контактной группы.

Примечание:

Такие меры в соответствии с Законом «Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» включают следующее:

- освобождение от наказания, преследования и дискриминации лиц, связанных с событиями, имевшими место в отдельных районах Донецкой и Луганской областей;

- право на языковое самоопределение;

- участие органов местного самоуправления в назначении глав органов прокуратуры и судов в отдельных районах Донецкой и Луганской областей;

- возможность для центральных органов исполнительной власти заключать с соответствующими органами местного самоуправления соглашения относительно экономического, социального и культурного развития отдельных районов Донецкой и Луганской областей;

- государство оказывает поддержку социально-экономическому развитию отдельных районов Донецкой и Луганской областей;

- содействие со стороны центральных органов власти трансграничному сотрудничеству в отдельных районах Донецкой и Луганской областей с регионами Российской Федерации;

- создание отрядов народной милиции по решению местных советов с целью поддержания общественного порядка в отдельных районах Донецкой и Луганской областей;

- полномочия депутатов местных советов и должностных лиц, избранных на досрочных выборах, назначенных Верховной Радой Украины этим законом, не могут быть досрочно прекращены.

Документ подписали участники Трехсторонней Контактной группы:

Посол Хайди Тальявини

Второй Президент Украины Л.Д. Кучма           

Посол Российской Федерации на Украине М.Ю. Зурабов       

 А.В. Захарченко

И.В. Плотницкий

 

http://news.kremlin.ru/ref_notes/4804

 

 

 

 

 

Декларация президентов
12 февраля 2015

Декларация Президента Российской Федерации, Президента Украины, Президента Французской Республики и Канцлера Федеративной Республики Германия в поддержку Комплекса мер по выполнению Минских соглашений, принятого 12 февраля 2015 года

12 февраля 2015 года

Президент Российской Федерации Владимир Путин, Президент Украины Пётр Порошенко, Президент Французской Республики Франсуа Олланд и Канцлер Федеративной Республики Германия Ангела Меркель подтверждают полное уважение суверенитета и территориальной целостности Украины. Они твердо убеждены в безальтернативности исключительно мирного урегулирования. Они всецело готовы предпринять любые возможные меры как по отдельности, так и совместно в этих целях.

В этом контексте лидеры одобряют Комплекс мер по выполнению Минских соглашений, принятый и подписанный в Минске 12 февраля 2015 года всеми, кто также подписал Минский протокол от 5 сентября 2014 года и Минский меморандум от 19 сентября 2014 года. Лидеры будут вносить вклад в этот процесс и использовать свое влияние на соответствующие стороны, чтобы способствовать выполнению этого Комплекса мер.

 

Германия и Франция окажут техническую поддержку для восстановления сегмента банковской системы в затронутых конфликтом районах, возможно, путем создания международного механизма для содействия осуществлению социальных выплат.

 

Лидеры разделяют убеждение в том, что укрепление сотрудничества между Европейским Союзом, Украиной и Россией будет способствовать урегулированию данного кризиса. В этих целях они поддерживают продолжение трехсторонних переговоров между Европейским Союзом, Украиной и Россией по вопросам энергетики с тем, чтобы осуществить шаги в развитие "зимнего газового пакета".

 

Они также поддерживают трехсторонние переговоры между Европейским Союзом, Украиной и Россией в целях выработки практического решения вопросов, вызывающих обеспокоенность России, в связи с выполнением Соглашения о Глубокой и всеобъемлющей зоне свободной торговли между Украиной и Европейским Союзом.

 

Лидеры по-прежнему привержены идее создания общего гуманитарного и экономического пространства от Атлантики до Тихого океана на основе полного уважения международного права и принципов ОБСЕ.

Лидеры будут и впредь привержены выполнению Минских соглашений. С этой целью они договорились о создании контрольного механизма в "нормандском формате", который будет проводить встречи с регулярной периодичностью, как правило, на уровне старших должностных лиц, представляющих министерства иностранных дел.

http://www.elections-ices.org/russian/news/textid:18057/

 

 

Döbbenet járja be Európát, a gázmegvonás döbbenete. V. Putyin az Orosz Föderáció elnöke megunta a bolgároknak – az Európai Unió ihlette - packázását a Déli Áramlat építésének engedélyezésével kapcsolatban, és bejelentette: „ha Európának nem kell az orosz gáz, hát nem erőltetjük”. A Gázprom nem építi meg az orosz gáz szállítására hívatott csövet a Fekete tenger alatt Bulgárián keresztül a Balkánon és Magyarországon át Ausztriába.

Ugyanakkor az orosz államfő azt is bejelentette, hogy Törökország kérésére, a már évek óta üzemelő Kék Áramlat csővezetéken eddig szállított gáz mennyiségét jelentősen megemelik. Ezen kívül a görög határig meghosszabbítják a csövet és az ott létrehozandó gáztározókat alkalmassá teszik a Déli Áramlat kiesése miatt fennmaradó mennyiség befogadására, s igény szerinti tovább szállítására Dél-Európába egy erre megépítendő vezetéken.

Miért tehát a döbbenet? Az európai politikusok annyira beleélték magukat az Oroszország problémáiról általuk kialakított előítéletekbe, hogy fel sem tételezték az oroszok „bátorságát” az érdekeik megvédésére ilyen drámai lépéssel. Pedig, évek óta érlelődött már az elválás. Első jele 2006 évkezdésekor mutatkozott, amikor az ukránok először zárták el az orosz gázszállítás csapját Európa felé.  (lásd az alábbi elemzésem 2006-ból) Azóta a geopolitikai érdekek folyamatosan szőtték a feszültségeket. Az USA érintett érdekkörei mind erősebben sugalták Európának, hogy szüntesse be „függőségét az orosz gáztól”. Nos, megszűnt a függőség – mert Oroszország kilépett belőle. Európának most meg kell ennie, amit megfőzött!        

 

A globálisan integrált világ energetikai problémái

 Európai Tükör 2006/3 (file:///C:/Documents%20and%20Settings/Kem%C3%A9ny%20L%C3%A1szl%C3%B3/Dokumentumok/Downloads/eutukor2006oldmarc%20(3).pdf)

 Minôségi fordulat érlelôdik a világban az energia forrásait és hordozóik

hasznosítását illetôen. Kitüntetett szerepet játszhat e vonatkozásban a

2006-os év. Nem lehet véletlen, hogy szinte napra azonos idôben hozta

nyilvánosságra Bush amerikai és Putyin orosz elnök országaik új energiastratégiáját.

Koncepciójukból kiderül, hogy olyan folyamatok indultak be,

amelyek elôrevetítik az energiahordozók tekintetében a gáz- és olajkor

végét, és egyúttal új verseny kezdetét a globális energiapiacon. Olvasva a

különbözô tudományos közleményeket az energiahordozók várható tartalékairól

és az alternatívákról, egyre erôteljesebben fogan meg az a gondolat,

hogy Oroszországban történelmi elhatározásra jutottak. Minél gyorsabban

fel kell használni a rendelkezésre álló – fôként olaj- és földgáz- – tartalékokat,

mert az új energiahordozók olyan intenzitással lépnek a helyükbe,

hogy néhány évtized múlva már nem is lesz rájuk szükség.

 

Úgy léptünk az új évbe, hogy január elsején, vasárnap, magyar idô szerint 13 óra 54

perckor a Gazprom orosz földgázipari óriás elzárta az Ukrajnát ellátó gázvezetéket,

mert az orosz-ukrán üzleti vitában nem tudtak megegyezni a földgáz áráról. Annak

bizonyításaként azonban, hogy az árvita mögött Oroszországnak a nyugati integrá-

cióba, az Európai Unióba törekvô Ukrajnával szembeni geostratégiai nyomásgyakorlása

húzódik meg, az ukránok érzékelhetôen megcsapolták az európai tranzit-gázvezetékeket.

Mindennek következményeként az Európai Unió országai is megérezték,

hogy az energiaellátás területén milyen gazdasági és politikai természetû

függôségek, veszélyeztetettségek léteznek. Bár az orosz-ukrán „párviadal” három

nap alatt – mintha mi sem történt volna – lerendezôdött, és Európa gázellátása rendben

folytatódott, az érintett országok kormányainak és lakosságának döbbenete

azóta is tart. Brüsszelben az EU energiaellátását koordináló bizottság válságtanácskozásra

jött össze, regionális és országokon belüli válságstábok üléseznek: kiderült,

hogy nincs senki felkészülve az energialánc bármilyen – politikai, gazdasági, technikai,

esetleg kriminalisztikai vagy éppen meteorológiai – okból történô tartós megszakadásának

kivédésére, s fôként biztonságos alternatív helyettesítésére. Többen –

talán politikai elôítéletektôl vezérelve – az oroszoktól való függôségben keresik a

bajok forrását, de a reálisan és távlatokban gondolkodók már rájöttek, hogy a kölcsönös

egymásrautaltság korában tudomásul kell venni az eltérô érdekeket, és azok

érvényesítését a partnerségi bizalom mentén, a mindenki számára elfogadható

elônyös együttmûködésben lehet csak elérni. A történtek – így vagy úgy – energiapolitikájuk

újragondolására késztetik a világ valamennyi országát: a termelôket épp-

úgy, mint a nagy felhasználókat.

George W. Bush az unió helyzetérôl elmondott hagyományos beszédében új energiapolitikát

javasolt az USA-nak. Ennek lényege kettôs: a közel-keleti – és általában

– a kôolajimport csökkentése 2025-re 75 százalékkal; az alternatív üzemanyagok –

különösen az etanol – kifejlesztése és versenyképessé tétele. A közel-keleti

olajfüggéstôl történô megszabadulás szoros összefüggésben áll a mostani iraki

helyzetrôl, az iráni nukleáris törekvésekrôl és a terrorizmus veszélyérôl alkotott

amerikai politikai értékeléssel; az alternatív energiahordozókra vonatkozó új straté-

gia pedig a versenyképesség, az amerikai világelsôség megôrzésével indokolt.

Vlagyimir Putyin ugyancsak január végén fejtette ki nézeteit, többek között az energiapolitikára

vonatkozóan is, a már szintén hagyományosnak mondható évnyitó beszélgetésén,

a nemzetközi és a hazai sajtó mintegy ezer képviselôje elôtt. A különbözô

indíttatású kérdésekre adott válaszaiból három lényegi elem bontható ki. Oroszország

piacgazdaság, és az ennek megfelelô árakat érvényesíti minden világpiacra szánt termé-

ke – így a gáz és az olaj – esetében is. Mindent elkövet annak érdekében, hogy

megôrizve a szállítások biztonsága és pontossága iránti bizalmat, diverzifikálja jelenlé-

tét ezekkel a termékekkel a világpiacon. Az energiaellátást illetôen – a hagyományos

energiahordozók (szén, gáz, olaj stb.) és az új „alternatív” források terén is – minden

szempontból a világpiacon meghatározó központi helyet foglaljon el.

Az amerikai elnök – miként washingtoni megfigyelôk fogalmaznak – „energiaforradalmat”

kínál az eddig az amerikai illetôségû multinacionális vállalatok által vezé-

relt globális energiahasznosításban. Ebbe beletartozik, hogy csökkentik a régió olajimportját,

a tervek szerint 2025-ig 5 százalékra. 2005-ben az USA volt a világ legnagyobb

olajvásárlója, kétszer annyit importált, mint a második helyezett Japán. Az

importcsökkentés mögött az az elképzelés is meghúzódik, hogy sokkal kevesebb

nyersolajat és olajszármazékot használjanak a közlekedésben és a háztartásokban.

Jelenleg a világ olajtermelésének az egytizedét az amerikai utakon robogó gépkocsikban

„égetik” el. De a világ közlekedése használja el a kitermelt olaj 70 százalé-

kát, és a közlekedés energiaszükségletének 92 százalékát az olaj biztosítja. Ha nem

következik be valóban forradalmi fordulat az energiaforrások és a felhasználás

tekintetében, akkor egyes számítások szerint, a jelenlegi technológiát figyelembe

véve, nem lehet majd annyit termelni, amennyire szüksége lenne a világnak. Amerika

eddig is számos alternatív energiahordozót, üzemanyagot, ipariolaj-helyettesítôt

(vízenergia, bioenergia származékok, szél, nap, atomenergia stb.) próbált ki és használ

is elég jelentôs hatékonysággal. Most Bush elnök azzal, hogy bejelentette:

Amerika „túllép az olajalapú gazdaságon”, a helyzet komolyságát támasztotta alá.

Vélhetôen fontos technológiai áttörés elôtt áll a világ, ennek mibenlétét azonban még

nem ismerhettük meg. Bár a Nobel-díjas Oláh György a Népszabadságnak adott

interjújában (2006. január 18.) éppen azt a könyvét ismertette, amelyben a metanol

alapú gazdaságról értekezik. A professzor azt állítja, hogy „a szénhidrogének végül

kifogynak, de az áruk még azt megelôzôen elviselhetetlenül magasra emelkedik

majd. Rövid és hosszú távon egyaránt a metilalkohol lehet a megoldás”. A tudomány

számára még az a kérdés vár megoldásra, hogy miként lehet a metilalkoholt (metanolt)

energiatárolásra felhasználni. A metanol alapú gazdaságról, két éve egyik budapesti

elôadásában, más összefüggésben is beszélt Oláh György. Akkor, arra a kérdésre,

hogy az USA miért nem írja alá a kiotói klímajegyzôkönyvet, azt a választ adta,

56 EURÓPAI TÜKÖR 2006/3 • MÁRCIUShogy azért, mert rövidesen nem lesz probléma a levegôbe kerülô szén-dioxiddal.

Most az interjúban is megerôsítette, hogy „hosszabb távon az sem kizárt, hogy a

légkörbôl vonjunk ki nagy mennyiségû szén-dioxidot, … a metilalkohol-gyártás a

megoldás – egész egyszerûen ez a legjobb módja a széndioxid-tárolásnak”. A megoldásra

tehát várni kell, de egyes reménykedôk már megelôlegezik, hogy Bush elnök

az üzemanyag-függôség távlati bejelentésével együtt „virtuálisan” a kiotói

klímajegyzôkönyvet is aláírta.

Putyin elnök ezt a jegyzôkönyvet már jóval korábban valóságosan is aláírta, és láthatóan

a globálisan integrált világ energiaproblémáit és ezekkel kapcsolatban

Oroszország szerepét és lehetôségeit másként fogja fel, mint amerikai kollegája.

Nemcsak a nemzetközi sajtóbeszélgetésen elhangzott látványos bejelentései, hanem

már az ukránokkal folytatott polémiában vállalt nyilvános szereplései is arra utalnak,

hogy az orosz vezetésnek kész tervek állnak a rendelkezésére. Az utóbbi hetek eseményei

pedig arról gyôznek meg, hogy Moszkva olyan energetikai stratégiát készül

megvalósítani, amely rendszerszerû hatással lesz a világ geopolitikai viszonyaira is.

Expanzió indult meg mind az olaj és a földgáz; mind a nukleáris, vízi és egyéb erômûi

villamos energia termelése, hazai hasznosítása, szállítása és exportja területén.

Olvasva a különbözô tudományos közleményeket az energiahordozók várható

tartalékairól és az alternatívákról, egyre erôteljesebben fogan meg az a gondolat,

hogy Oroszországban történelmi elhatározásra jutottak. Minél gyorsabban fel kell

használni a rendelkezésre álló – fôként olaj- és földgáz- – tartalékokat, mert az új

energiahordozók olyan intenzitással lépnek a helyükbe, hogy néhány évtized múlva

már nem is lesz rájuk szükség. Belátható idôben még magas áron, jó feltételekkel

lehet nagy mennyiségben értékesíteni a gázt és a kôolajat. Belföldön ennek következtében

gazdasági és szociális felzárkózás érhetô el a legfejlettebb világ szintjére,

külföld felé pedig a szállítási útvonalak és feltételek átrendezésével a geopolitikai

környezet változtatható az ország javára.

Az orosz „energiaforradalomnak” a másik oldalát pedig jól szemlélteti a Föderáció

2006–2015 közötti ûrkutatási programja beharangozójának a címe: „A világûr – a

mi kôolajunk”. Tartalmilag ez arra utal, hogy a továbbiakban elsôsorban gazdasági

célokat követnek az ûrkutatásban: amely az energiaforrásokat tekintve a geológiai

feltárások elôsegítését; az ûrhajók (és más jellegû rakéták!) számára kikísérletezett

üzemanyagok polgári hasznosítását; és a Holdon talált hélium-3 izotóp folyamatos

kitermelésére bázis és szállító kapacitás kiépítését jelenti.

A teljesség igénye nélkül tekintsünk át az erre a stratégiaváltásra utaló néhány –

különösen a geopolitikát érintô – eseményt. Oroszországban a ’90-es évek elején

közel 40 ezer „billegô fejû” olajkút rozsdásodott munka nélkül. 2005-ben azonban

már 478 millió tonna kôolajat hoztak felszínre, és ez a mennyiség folyamatosan

emelkedik is, mintegy 500 millióra a következô években. Jelenleg nincs elég piac

ennek a mennyiségnek a gazdaságos értékesítésére. A Transznyefty vezetôje,

Szemjon Vajnstok arról tájékoztatta a sajtót, hogy az orosz kôolajat szinte teljes egé-

szében nyugatra adják el, de ma már új piacokat keresnek, mert szükség van a szállítási

útvonalak diverzifikálására.

A GLOBÁLISAN INTEGRÁLT VILÁG ENERGETIKAI PROBLÉMÁI 57Az orosz államfô, ezzel is kapcsolatos, jelentôs külföldi körutakon vett részt 2005

utolsó heteiben. Elôször Törökországban Erdogan miniszterelnökkel és Berlusconi

olasz miniszterelnökkel közösen hozták mûködésbe a „Kék folyam” elnevezésû új

gázcsôvezetéket a Fekete-tenger kikötôvárosában, Samsunban. Az 1987 óta

Törökországba szállított 130 milliárd köbméter földgáz az eddigi csövön Ukrajnán,

Moldávián, Románián és Bulgárián keresztül jutott a címzetthez. Az új, 2000 méterrel

a tenger alatt futó vezeték jelentôsen megrövidíti az utat és olcsóbbá teszi a szállítást,

hiszen nem kell tranzitdíjat fizetni. A vezeték teljes hossza 1213 kilométer, és

az olaszokkal kötött megállapodások alapján rövidesen leágazik a Dél-Balkánra és

Olaszország felé, majd késôbb más dél-európai országokba és Izrael felé is. A tervezett

teljesítményét 2010-ben éri el, amikor évi 16 milliárd köbmétert szállít majd,

és teljesíti 25 év alatt a törökökkel kötött szerzôdés szerinti 365 milliárd köbméter

földgáz leszállítását. Meg kell jegyezni, hogy a közelmúltban nyitották meg hivatalosan

a Baku–Ceyhan kôolajvezeték grúziai szakaszát, amelyen szintén közvetlenül

Törökországba történne az azeri olaj szállítása, de ebben az esetben Oroszországot

megkerülve. Az oroszok azonban ma már nagy nyugalommal szemlélik ezeket az

eseményeket, mert tudják, hogy az azeri, a kazahsztáni és a türkmén olaj- és gázkitermelés

is gyorsan növekszik, és az orosz infrastruktúra már nem tudja a

megnövekedett mennyiséget kiszolgálni. Az orosz kormányt ezzel összefüggésben

más izgatja: szeretnék elkerülni, hogy a grúziai csôvezetékük védelmére az Egyesült

Államok katonai támaszpontot létesítsen.

Azért is fontos az orosz-török tengeralatti vezetéknek az üzembe helyezése, mert

– miként Hrisztyenko ipari és energetikai miniszter a vezeték átadási ünnepségén

bejelentette – ugyanezzel a különleges technológiával kívánják megvalósítani a Balti-

és az Északi-tenger alatt annak az Észak-Európa gázvezetéknek az építését, amelyik

az orosz partot a némettel köti össze közvetlenül, ugyancsak kikerülve a korábbi

tranzitországokat, Ukrajnát, Lengyelországot, illetve a balti államokat. Az elsô csö-

veket azóta lefektették, bizonyítván, hogy az új német kormány is felvállalta ezt a

geostratégiai átrendezést. Nekik is érdekükben áll a német partról tovább vinni a

vezetékeket Franciaországba, Spanyolországba, Angliába és másfelé.

Putyin elnök ennek a sikernek a tudatával utazott Dél-Koreába, ahol Puszanban

részt vett az APEC-országok 13. csúcsértekezletén. Ezt követôen tárgyalt Szöulban,

majd Tokióban, és közben találkozott a kínai vezetôkkel is. Mindez arról szólt, hogy

a délkelet-ázsiai országok egyre nagyobb érdeklôdést mutatnak az orosz olaj és gáz

importja iránt. Jelenleg a szállítások vasúton történnek, de már döntés született

arról, hogy a Gazprom gázvezetékeket épít ebben a régióban. Ezeknek a vezetékeknek

a feladata lesz évi 20–30 milliárd köbméter szibériai gáz eljuttatása Kínába; a

többi délkelet-ázsiai térséget és az észak-amerikait pedig fôként a Szahalin-2 projekt

keretében, a koviktyinszki feltárásokból látnák el. A japán miniszterelnökkel folytatott

tárgyalások egyik témája a közös érdekeltségben készülô tervek szerinti

csôvezeték-rendszer kiépítése volt, amely Kelet-Szibériából a Csendes-óceán partjá-

ig vinné a gázt, majd onnan tovább minden irányban a tengerek és az óceán alatti

vezetékeken, valamint vasúton Kína, Japán, Dél-Korea és Észak-Amerika felé.

58 EURÓPAI TÜKÖR 2006/3 • MÁRCIUSAz utóbbi hetekben már napvilágot látott az a terv is, amely még egy stratégiai

útvonalat nyitna meg: gáz- és olajvezeték építésérôl kezdôdtek tárgyalások Iránon,

Pakisztánon keresztül Indiába.

Ez az új orosz stratégia jelentôsen megnövelné és diverzifikálná a piacokat; csökkentené

a tranzit-függôségeket és megváltoztatná az eddigi szállítási útvonalakat, s

ezzel együtt a politikai és gazdasági kapcsolatok mélyülésén keresztül a geopolitikai

viszonyokat. Az Oroszország körüli államoknak újra kell gondolniuk hozzáállásukat

ehhez a megváltozott stratégiához. Az oroszok csak világpiaci áron hajlandók szállí-

tani; kizárva az eddigi bartert a tranzitért cserébe. Ha pedig ezt nem fogadják el az

eddigi tranzitországokban – pl. Ukrajnában –, és „kisajátítják” az Európának szánt

kôolajat, gázt, akkor a továbbiakban nem rajtuk keresztül látják el Európát. Putyin

a moszkvai televízió nyilvánosságát felhasználva magyarázta el a világnak, hogy a

tenger alatt szállított gáz ára Nyugat-Európa számára jóval olcsóbb lesz, hiszen nem

terhelik tranzitdíjak; az ukránok pedig az általuk felvállalt európai piacgazdasági normák

szerint gazdálkodhatnak a továbbiakban. Miután ezek a stratégiai jellegû változások

jelentôsen átrendezhetik a gazdasági fejlôdés geopolitikai hátterét, prognosztizálható

a folyamatos nemzetközi konzultációk sorozata, és a piacok átalakulása, az

árak jelentôs mozgása.

Az orosz stratégia másik lényegi fejezete – az amerikai bejelentésekhez hasonló-

an – az alternatív energiaforrások megtalálása és használatba vétele. Oroszországban

jelenleg is meghatározó a vízenergia, a vízi erômûvek és az atomenergia teljesítménye,

különösen a villamosenergia-termelésben. Kevésbé használatosak más

jellegû – pl. bio- és szél-, vagy napenergia – források. Az utóbbi idôben nyilvánossá-

got kapott programokban nem is lehetett találkozni ezek fokozottabb felhasználásá-

ra vonatkozó elképzelésekkel. Sokkal nagyobb visszhangja volt annak a tervnek,

amelynek a komolyságát és megalapozottságát jelzi, hogy maga Putyin elnök jelentette

be: Oroszország azt tervezi, hogy a Holdon üzemet épít a hélium energiaforrásként

hasznosítható izotópjának kitermelésére. Azt is hozzátette, hogy ez egy

olyan energiaforrás, amellyel az egész világ rohamosan növekvô energiaszükségleteit

hosszú távra biztonságosan ki tudják elégíteni.

Mirôl is van szó? Nyikolaj Szevasztyijánovnak, az Energija ûrkonszern elnökének

magyarázata szerint, a hélium-3 a közönséges hélium radioaktív izotópja, amelyet

magfúziónál lehet hasznosítani. Ideális nukleáris üzemanyagnak tekinthetô, mivel

úgy szabadít fel rendkívüli energiát a fúziós reaktorban, hogy az égése során szinte

nem keletkezik radioaktív hulladék. Egyes számítások szerint húsz tonna hélium-3

fedezhetné az USA egyévi energiaszükségletét.

Azt nem lehet még teljes biztonsággal prognosztizálni, hogy milyen mértékben

valósulnak meg az USA, illetve Oroszország tervei az „energiaforradalom” véghezvitelére.

Az energia és az energiapiac gyökeres átrendezôdésének folyamata azonban

mindenki számára érzékelhetôen elkezdôdött. A kérdés az, hogy partnerség vagy

kíméletlen konkurenciaharc érvényesül majd ebben a folyamatban? Hogyan érinti

mindez azokat az országokat és régiókat, amelyek fôként fogyasztókként vannak és

lesznek is jelen ebben az átrendezôdésben. Európa már megérezte a „szelét”, és

késve, nem igazán kompetensen, „hideglelôsen” reagált. Még nem késô, hogy az EU

felismerje: az energiaellátásnak legalább olyan fontosságot kell tulajdonítani, mint a

terrorizmus elleni harcnak. Magyarország – miután az egyik legnagyobb mértékben

energiafüggô ország – különösen érdekelt, és kezdeményezi is, hogy az EU mielôbb

kiépítse a feltételeket a tagországok együttmûködô és szolidáris energiapolitikája

számára. Emellett és ennek keretében saját stratégiával kell rendelkeznie, amely szá-

mol az ország történelmileg kialakult sajátosságaival. Semmiképpen nem az

energiafüggôségnek a jelenlegi viszonyok között értelmezhetetlen politikai szemben-

állásként történô kezelése a stratégia alapja, hanem az együttmûködés, a kölcsönös

egymásrautaltság szükségének a felismerése. Ilyen irányú kezdeményezés valósul

meg az orosz Gazprom, a német E.ON és a magyar MOL rendszerszerû együttmû-

ködésében a gáz- és kôolajmezôk kiaknázásáról, szállításáról, a kereskedésrôl, a

tulajdonlásról stb. történô megállapodásában.

Az energetikai kérdések nemzetközi összefüggéseinek megtárgyalásával kíván

foglalkozni a G-8 soros összejövetele Szentpéterváron és az APEC következô, 2006-

os csúcsértekezlete Moszkvában. A vendéglátó orosz kormányzat nagy volumenû

célokat készül e tanácskozások elé tárni. A jövô útja jórészt attól függ, miként fogadják

a többiek – elsôsorban az USA és az EU tagországai – az orosz stratégiai kezdeményezéseket

és ajánlatokat. A tét a globálisan egymásra utalt világ további egyenjogú

együttmûködô integrációja, vagy egy olyan új világrend, amelyik visszahozza a

feszültségeket, a kiszámíthatatlan következményû szembenállásokat. Biztonsághoz,

békéhez, avagy háborúságra vezet-e az energiaforradalom?

 

 

Az utóbbi hetekben nagy változások zajlanak a magyar – s más kelet-európai országok – közéletében. Olyan emberek, társadalmi csoportok jelennek meg a politikai harcok szinterén, amelyekről eddig a „politika-csinálók” azt feltételezték, hogy politikailag „névtelenek”, s nem is igen számoltak velük. Most azonban zajosan „betörtek” a közéletbe, kimentek az utcára, s ellentmondást nem tűrően kiáltották: „mi vagyunk a nép” és „miénk itt a tér”.

Az eddigi közszereplőket ez a „modortalanság” megütközéssel töltötte el. Megszokták, hogy ők rendelkeznek a közélet szereplői és terei felett, s most – lám – valakik-senkik ezt egy lendülettel elorozzák. Az még valahogyan rendben lenne, hogy a regnáló hatalmat akarják „elsöpörni” – hiszen mi is – de, hogy mindenkit, aki úgymond „rendszert-váltott”, az már tűrhetetlen.

 Azt gondolom, hogy valami itt "félreértődik". A "rendszerváltás utáni nemzedék" elsősorban nem a '89 utáni szereplőket itéli el, hanem magát a kialakult rendszert. Az "új nemzedék" ezeket a régi figurákat már nem ismeri, s nem is akarja megismerni.

Ez a nemzedék már a "tudományos-technikai forradalom" terméke és az új civilizációs körülményeknek adekvát társadalmi rendszert hiányolja. Ilyen (még nem tudják milyen!, de más) „rendszerre” akarna váltani. Az új nemzedék számára a most és a holnap az érdekes. A mai rendszert nem szeretik, s nem foglalkoznak azzal, hogy miként alakult ki ílyenné. Új rendszert akarnak, és azt akarják elsöpörni, aki most az útjukban áll.

Mi is történt valójában? Mellőzve a „részleteket”, csupán a „kicsontozott” lényeg. A "gyengére sikerült szocializmus" nem tudott felülkerekedni a "még nagyon erős fejlett kapitalizmussal" szemben. A hidegháborút úgy hagyták abba, hogy az ideológiai kérdésekben viszakozás lett, s a "partneri kapcsolatokhoz" a rendszereket "kompatibilissé" kellett tenni. Magyarul: a lényeg a tulajdonviszonyok megváltoztatásában volt: a „mindenre kiterjedő állami-tulajdont” szétosztották „mindenre kiterjedő magán-tulajdonra”. Ma a globálissan integrálttá vált világban egységesen a kapitalista gazdasági (és részben társadalmi!) berendezkedés lett a meghatározó. Ugyanakkor a kapitalizmus elkerülhetetlen ciklikus válsága - már az egyre erőteljesebben kibontakozó tudományos-technikai (civilizációs) forradalom következtében - nem a klasszikus "túltermelési”, hanem "túlfogyasztási" jellegű, s már áthatja a társadalmi berendezkedés szinte minden elemét. Ahogyan az "ipari-forradalom" megszülte a kapitalizmust, mint társadalmi-gazdasági formációt, ugyanúgy a TTF megszüli a kapitalizmust felváltó új formációt. Ennek vagyunk a kezdeténél. A mi bajunk az, hogy át kellett térni a kapitalizmusra, akkor, amikor már történelmileg napirenden van a meghaladása.

A belépő "internet" és "robotizált" újgeneráció ezt már nem érti és nem is érdekli. A folyamatok sokkal gyorsabbak lesznek, mint gondoljuk. Érdemes átismételni, hogy miként zajlott le az "ipari-forradalom", mert hasonló – de sokkal erőteljesebb és gyorsabban lezajló - folyamatoknak leszünk (vagyunk!) tanui.

Természetesen „nem derült égből villámcsapás” az, ami történik. Számítani lehetett rá. Mellékelem 16 évvel ezelőtti előadásom-írásom azokról a „gyermekekről”, akik most már felnőttként tőrtek be „új időknek új dalaival”!

 

A gyermek az átalakuló társadalomban.

 

Szinte közhelyszerű a rómaiaknak az a klasszikus mondása, mely szerint az ifjúság szél. Való igaz, hogy a gyermek már születésétől megváltoztatja a környezetét, ifjúként pedig mint a "forgószél" alakítja át a társadalmat is. Így volt ez a rómaiaktól napjainkig. Most azonban olyan korszakba érkezett az emberiség fejlődése - megítélésem szerint -, amikor a társadalom gyorsabban változik, mintsem az ifjúság lázadhatna ellene, mintsem a belépő új nemzedék "felforgathatná" a korábban mindég "begyöpösödött" világot. Olyan korba érkeztünk, amikor a felgyorsult társadalmi változásokkal a fiatalok versenyezni kényszerülnek, s nagy erőfeszítésükbe kerül, hogy lépést tartsanak a mindent átrendező folyamatokkal, hogy megtalálják a helyüket a mozgásban lévő társadalomban. A tapasztalatok azt mutatják, hogy többségük nehezen éli meg az ilyen követelményeket, s a szülei, az előző nemzedékek élettapasztalata sem adhat a korábbi korokhoz hasonló támpontokat.

Miről van szó? Arról, hogy a XXI. századhoz közeledve, a civilizációs fejlődésben a neolit és az ipari forradalomhoz hasonló gyökeres átrendeződések mennek végbe. Az elemzésekben ezt a folyamatot különbözőképpen definiálják: ­második, vagy harmadik ipari forradalomnak stb., - de valószínűleg a legkifejezőbben a tudományos-technikai forradalom elnevezés tükrözi a lényegét. A tudományos­-technikai forradalom a társadalom minden alkotóelemében mélyreható és átfogó megújulást indukál. Az elsődleges tartalma kicsit leegyszerűsítve úgy összegezhető, hogy a termelésben alkalmazásra kerülő kibernetikával vezényelt automatizált rendszerek részben nem teszik lehetővé, részben pedig feleslegessé teszik az ember közvetlen jelenlétét. Ennek következtében az ember kikerül a termelés közvetlen folyamatából és ezentúl a kreatív alkotással, vagyis azzal foglalkozhat, ami csak neki sajátja. S, ha ebből indulunk ki, akkor azt is látnunk kell, hogy a ma gyermekei egy olyan társadalomban nőnek majd fel, amelyről jelenleg még szinte semmit sem tudunk. Századok óta döntő mértékben a szülők és gyermekeik, sőt több generáció is a lényegét tekintve azonos társadalmi berendezkedésben szocializálódtak. Ezzel szemben most azt látjuk, hogy szülők és gyermekeik gyökeresen ellentétes társadalmi közegben szerezték illetve szerzik meg élettapasztalataikat. Hangsúlyozni kell, hogy itt nem csak - s főként nem elsődlegesen - az államszocializmusról a kapitalizmusra visszaváltott rendszerről van szó, hanem a civilizációs fejlődés fő sodrában globálisan jelentkező termelési forradalom valamennyi állam társadalmi viszonyait átrendező hatásmechanizmusairól.

A civilizációs fejlődés fő vonulatának csupán néhány elemét emelem ki vázlatosan ahhoz,  hogy érzékelhető lehessen a változások jellege. Elsőként említem meg a globalizációt. Az űrkutatás  eszközei lehetővé tették azt is, hogy egyszerre és egységesen a világ bármely pontjáról és mindenki számára láthatóvá vált a Föld teljes felszíne és az is ami alatta van. A média az egyik fő motorja annak a folyamatnak, amelynek következtében a világ már napjainkban is szinte mindenki számára egységes egészként és átfogóan egyre teljesebben megismerhető és elsajátítható. Azt is jelenti ez, hogy ami a földgolyó másik felén történik, az ugyanabban a pillanatban itt - mondjuk Magyarországon - élő ember számára is hozzáférhető ismeret. Ennek eredménye, hogy "karosszékben" ülve nézzük végig, pl. az "öbölháborút" vagy az olimpiai versenyeket, a TV képernyője előtt ülve – mint beavatottak, részvevők - várjuk, hogy bekövetkezik -e egy újabb háború, vagy szörnyülködünk, hogy a délkelet-ázsiai pénzpiac összeomlása után, pl. Indonéziában, miként fordul tragédiába a mindenüket elvesztettek sorsa stb. A globalizálódás kiteljesedését jellemzi, pl. az is, hogy a világgazdaság egységes egészként működik, s benne a multinacionális szervezetek és vállalatok világhálózata a működést irányító és biztosító érrendszer. A világgazdaságban a pénzmozgás pedig a másodpercek tört része alatt zajlik, hiszen a számítástechnika, a kibernetika, az informatika és egyéb tudományok, technikai rendszerek jóvoltából nem maga a dollár, vagy a márka stb., hanem a róluk szóló információ áramlik. Az egyes ember számára is egyre szélesebb körűen ez a globalizáció jelenti a természetes gazdasági és társadalmi közeget. A bankkártyák a világ bármely pontján ma már a pénzéhez juttatják, az internetről lehívhatja valamennyi jelentős könyvtár vagy adatbázis ismeretanyagát stb. A globalitás egyúttal feltételezi az eleddig elkülönült vagy elszigetelt nemzetállamok együttműködését, sőt bizonyosfajta egységesülését (pl. szabványosítás, jogharmonizáció stb.), az emberek, az eszmék, a gazdasági folyamatok szabad áramlását vagyis az országok globális és regionális integrációját. Nehéz lenne eltalálni, hogy a most beszélni tanuló gyermek, pl. milyen nyelven kommunikál majd a mai elkülönült nemzeteket meghaladó, az integráció eredményeként kialakuló intézményekkel; szervezeti rendszerben szerzi-e meg majd a valamilyen módon elismert tudását stb. Sorolhatnánk tovább, hogy milyen összefüggéseket hordoz, s milyen következményekkel jár a média által is generált globális, integrált világjövő, de úgy vélem a kiinduló gondolatok is alátámasztják azt a hipotézist, mely szerint gyermekeink gyökeresen új és jórészt ismeretlen, beláthatatlan közegben teljesítik ki életpályájukat.

Mindezek tudatában nézzünk még egy - részben már említett, a tudományos-technikai forradalom lényegét megjelenítő - összefüggést. A gépi nagyiparra épülő termelés rendszerében meghatározó a termelő eszközök magántulajdona és az ezen eszközök használatával a tulajdonosnál munkát vállalók teljesítménye. Ez a kapcsolat kettős alávetettséget tartalmaz. Egyrészt a munkavállaló kiszolgáltatott a termelőeszköz tulajdonosának, abból adódóan, hogy tőle függ megveszi-e, s ha igen milyen módon a munkáját. Ez így szociális tartalmú alávetettség. Másrészt azonban a munkavállaló tevékenységét - teljesítményét, munka- és életkörülményeit, díjazását stb. - jelentősen meghatározza az a technika, technológia, üzemi szervezet stb., amelynek használatával a munkavégzés megvalósul. Ennek az alávetettségnek technikai tartalma van. A tudományos-technikai forradalom olyan új termelési rendszert hoz létre, amelyben részben lehetetlenné, másrészt pedig feleslegessé válik az ember közvetlen jelenléte. Gondoljuk csak meg pl. egy atomenergetikai rendszerben miként lehetne jelen az ember? Azt pedig, hogy az ilyen rendszer működési zavarai milyen következményekkel járnak az emberekre, Csernobil óta mindannyian megtapasztaltuk. Azt is könnyű belátni, hogy a robotok pontosabbak, megbízhatóbbak, vagyis feleslegessé teszik a monoton, rutin munka elvégzésében az embert, miként, pl. az automatizált, zárt gyártási technológiában és a távvezérelt átviteli rendszerekben stb. is.

Megváltozik tehát a munka végzés tartalma, jellege, szervezete. Folyamatosan és egyre meghatározóbban az ember kikerül a technikával szembeni alávetettség alól, s a kérdés az lesz, mit tud kezdeni a munkaerejével, képes lesz-e hasznosítani, hiszen a termelőeszközök - a robotok, az automatizált rendszerek stb. ­továbbra is más tulajdonában maradnak, s így a szociális alávetettsége nem szűnik meg. Ez a körülmény hozza létre a munkahelyet elveszítők egyre népesebb táborát, az un. strukturális munkanélkülieket. Kialakulnak ugyanakkor az új típusú munkaszervezeti formák, mint pl. a távmunka végzés stb., amikor a nagy, helyhez kötött szervezeti egységek helyett az emberek saját belátásuk és lehetőségeik szerinti helyen és többnyire maguk teremtette eszközökkel teljesítik vállalásaikat. A fő "eszköz" pedig a vállalt munka elvégzéséhez a felkészültségük, a tudás-szintjük, a kreatív szellemi kapacitásuk lehet. Ez a korábbi, a tulajdon nélküliségből következő munkavállalási kényszer helyett minőségileg új helyzetet teremt, mert a tudás már nem csupán eszköz lesz a munkavállaláshoz, hanem egyfajta tulajdon is, amellyel a birtokosa viszonylag szabadabban rendelkezhet. A jelenlegi körülmények között a családok számára létbizonytalanságot, lecsúszást, szegénységet jelent a munkanélküliség, a munkahely elvesztése. Mindkét féle alávetettségtől meg kell szabadulnia az embereknek ahhoz, hogy elfelejthessék a munkanélküliség borzalmait. A ma gyermekei, ­a munkanélkülieké is - minden bizonnyal már a posztindusztriális technikai és társadalmi körülmények között valósítják meg életpályájukat. Ezért is fontos és felelősségteljes olyan körülmények megteremtése, amikor esélyegyenlőség jön létre a tudás megszerezhetőségében. Ettől függ ugyanis, hogy ki rendelkezhet majd saját tudástulajdonnal és így munkával, megélhetéssel.

A világ egészére vonatkozó civilizációs fejlődés fő sodrának kikerülhetetlen hatásaival egy időben napjainkban Magyarországon jelen vannak az 1989-90-től kiteljesedő "rendszervisszaváltó" folyamatok is, s ezek szintén hatással vannak a gyermekekre, a fiatalokra. Ezzel összefüggésben szintén csupán néhány elemet hangsúlyozok. Az elmúlt közel évtized alapvetően négy rendszerszerű változást hozott a magyar társadalom életében. A mindent átfogó állami tulajdon helyett a magántulajdon lett a meghatározó. A tervgazdaságot felváltotta a piacgazdaság. Az egypárt-rendszerről áttértünk a többpárt­ rendszerre. A keleti (KGST) kapcsolatok elsődlegessége helyett az Európába ill. a világ egészébe integráló folyamat részesei lettünk. Ezek az átváltások külön-külön is, együttesen pedig hatványozottan gyökeres átalakulásokat eredményeznek minden egyes ember életében. A belépő új generációk – a szüleiktől eltérően - ezeket az új körülményeket saját szocializációs valóságukként élik meg. Az így keletkező ellentétes szocializációs bázisra építkező életszemléletek gyakran családi konfliktust és társadalmi feszültségeket is kiválthatnak.

Ilyen probléma pl. a tulajdoni rendszer megváltoztatása. A mindent átfogó állami tulajdon rendszerében alapvetően az állam "gondoskodott" mindenről. Az állami paternalizmus körülményei között az egymást követő korosztályok arra szocializálódtak, hogy elsősorban nem maguknak kell gondoskodniuk magukról, hanem el kell fogadniuk, amit az állam ad, vagy az államtól kell számon kérniük, ha valamiből nincs elég. Helyettük - s többnyire a megkérdezésük nélkül – az életük menetén végig a fő kérdésekben (iskola, lakás, munka, egészségügy stb.) az állam fog róluk gondoskodni. A helyzet napjainkra alapvetően változott meg: az állam néhány év alatt szinte teljes egészében felhagyott a paternalizmussal, s magára hagyta polgárait, gondoskodjanak magukról. Miután azonban még nem teremtődtek meg a feltételek ahhoz, hogy az egyes ember teljes egészében gondoskodni tudjon önmagáról, az önállóság szabadsága helyett a magárahagyottság feszültsége, tragédiái lettek úrrá sokakon. A szülők számára ez a közeg általában idegen, az öngondoskodáshoz - magukat és gyermekeiket illetően -, még nem szoktak hozzá. A szülők generációjának a többsége, valószínűleg nem is szokja meg, esetleg elviseli, de a gyermekek már önmagukról gondoskodva szocializálódnak, számukra ez lesz a természetes közeg. Nehezen megválaszolható azonban az a kérdés, hogy miként tudnak majd önmagukról gondoskodni? Minden valószínűség szerint rendkívül differenciáltan. Döntő mértékben a lehetőségeik attól függnek, hogy a szüleik részesedtek-e az állami tulajdon szétosztásából. Amikor ugyanis privatizálták a mindenre kiterjedő állami tulajdont, akkor a gyermekek, a fiatalok döntő többsége abból nem részesedhetett. A ma már mindent átfogó magántulajdon rendszerben nem a gyermekek, a fiatalok lettek a termelőeszköz tulajdonosok, vagyis hátrányos helyzetbe kerültek az előző generációkkal szemben, akik részt vehettek az állami vagyon magánosításában. A gyermekeknek, a fiataloknak a korábbi időszakban a tulajdonhoz viszonyított egyenlően közömbös életpálya start-pozícióját, viszonylagos esélyegyenlőségét, felváltotta a szülők tulajdonhoz jutásából következő egyenlőtlenség, a tehetősséghez, vagyonhoz kapcsolódó előnyök és a szülők tulajdon nélküliségéből levezethető hátrányok. Akinek a szülője nem tudott tulajdonhoz jutni, az kettős hátrányba került: az állam a továbbiakban nem gondoskodik róla, s az állami tulajdonból sem részesült. A gyermekek társadalmi helyzete tehát, máris rendkívüli mértékben differenciálttá vált.

Van azonban lehetőség az előbbiekben vázolt módon kialakuló életpálya esélyegyenlőtlenség jelentős mértékű kompenzálására. Az informatikai forradalom következtében ugyanis olyan ismeretekhez juthatnak a gyermekkorú generációk, amely mintegy tudás-tulajdonként kiegyenlítheti az egyébként igazságtalanul keletkezett hendikepet. Van azonban egy feltétel: ehhez a tudáshoz ne a tehetősség, hanem a tehetség, a szorgalom, az akarat útján lehessen hozzájutni. Ez a lehetőség - miközben a gyermekkorú generáción belül esélyegyenlőséghez vezethet, - az előző, a szülők generációjával kapcsolatban kontinuitás zavart is kiválthat. Gondoljuk csak meg, a mi nemzedékünk még a tízes számrendszer alapján nőtt fel, a gyermekeink pedig már a kettes számrendszert tekintik logikai alapnak, s a számítástechnika nyelvét beszélik olyan perfekt módon, mint mi fújtuk az egyszer-egyet. Elegendő bizonyítékként a televízió műsoraiban megnézni azoknak a gyermekeknek a produkcióját, akik a legismertebb számítástechnikai, kibernetikai, informatikai szakemberekkel, professzorokkal partnerként képesek megosztani a gondolataikat. Az ő ismeretanyaguk lényegileg más jellegű, mint az előző nemzedékeké volt. Ha még figyelembe vesszük mind azt, amit az ember termelésben betöltött munkafunkcióinak megváltozásáról mondottunk, akkor könnyű belátni, hogy amennyiben a gyermekeink rendelkeznek majd az információs társadalomra jellemző konvertálható alapismeretekkel, akkor olyan tudást birtokolnak, amely "tulajdonosaként" szabadon és tehetősen lesznek képesek önmagukról gondoskodni. Ehhez azonban a mai viszonyok között e tudáshoz jutás esélyének a feltételeit mindenki - a munkanélküli szülők gyermekei - számára, az állam által garantálva szükséges biztosítani.

A tudástulajdonával szabadon rendelkező, az önmagáról minden tekintetben gondoskodó ember már individuumként vehet részt a vele ekként is számoló társadalmi szervezetben. Amennyiben a felnőttek "nem szúrják el" háborúkkal, környezeti katasztrófákkal, akkor a gyermekeinknek meg lehet az esélye arra, hogy minden bizonnyal ilyen jellegű társadalomban éljenek. Ezért is érdemes néhány kérdésfelvetés erejéig kitérni az individuum problémakörére. Miként említettük a termelési rendszerek fejlődési tendenciája egyrészt a multinacionalitás, másrészt az egyéni tudásra építkezés irányába mutat. Azok a klasszikus munkahelyek, ahol sok száz vagy ezer ember együtt, egy helyen, egy épületben vagy területen dolgozott, már jelenleg is tapasztalhatóan eliminálódnak. Velük együtt megszűnnek a klasszikus értelemben vett dolgozó kollektívák, tanuló csoportok stb. Ezek helyébe a szabad individuumok önkéntesen szerveződő kooperációja, közössége léphet. A meghatározó tehát - az egyénnek önmagáról való gondoskodásából, a szükségletei kielégítésének fedezetére és önmaga fejlesztésére vállalt tevékenységének a saját tudástulajdonához kötödéséből adódóan - az egyén és a személyisége lesz vagy lehet. Természetesen azt még nem, vagy nagyon dús fantáziával lehet csak belátni, hogy milyen kapcsolatok szerveződnek majd az individuumok között, lesznek -e valamiféle közösségek, s ha igen, milyen szerepet játszhatnak? Azt azonban már a most kibontakozó folyamatokból ki lehet következtetni, hogy az emberek az ismereteiket - a jelenlegi helyzettel szemben - nem meghatározóan szerzik majd az, úgymond közszolgálati médiából. Egyrészt a tömegkommunikáció eszközrendszerét is hasznosító, a mai internethez hasonló, annak technikai megoldásain túllépő eszközökhöz köthető, de mindenki számára hozzáférhető struktúrák szolgálnak majd az egyén felkészülésének bázisaként, s befolyásolják valamilyen módon életpályája alakulását is. Másrészt a társadalom szerveződéséhez olyan technikai megoldások szükségeltetnek, amelyek interaktív kapcsolatokat tesznek lehetővé. Az Internet ebből a szempontból a ma technikájaként és eszközeként az egyik meghatározó elem, de milyen lesz a jövőben, azt még nem tudjuk, mert napjainkban kötődik a drága telefóniához, s ezért nehézkes a működtetése és a hozzáférhetőség. Azt azonban már tudjuk, hogy olyan technikai eszközök is léteznek, - pl. a műholdakon keresztüli variációk -, amelyek megkönnyítik az elterjedését. Azt lehet mindezek következményeként mondani, hogy az informatikai eszközök nem csupán egyszerű technikai eszközökként, hanem társadalomszervező erőként is megjelennek. Nem véletlenül definiálja a tudomány (egy része legalább is!) informatikai forradalomnak a folyamatot és informatikai társadalomnak a jövő társadalmi rendszerét. A média - főként a televízió és azok az eszközök, amelyek a televíziós technikából származtathatók - ilyen értelemben a gyermekek számára meghatározóan olyan eszközök, mint valamikor a palatábla, vagy a toll és a papír voltak. Ennek a körülménynek van azonban még egy viszonyulata, amely részben az eszközök fejlődéséhez, másrészt pedig az embernek a termelésben és társadalomban már említett módon megváltozó funkciójához, szerepéhez kapcsolódik. Ha az individuum és a tudástulajdona lesz a meghatározó, akkor azt is előre lehet látni, hogy az informatikai eszközökre nem csak azért lesz szükség, mert az egyén számára közvetítenek ismereteket, hanem azért is, mert az emberek tudásának társadalmi hasznosítását szintén segíthetik.

Az informatikai társadalom kommunikációs eszközei előreláthatóan interaktív rezsimben működnek majd. Az emberek egymás közti tudományos, kulturális, gazdasági és társadalmi jellegű érintkezése is bizonyára nem olyan közvetlen személyes jelenléttel zajlik majd, hanem többnyire interaktív rezsimben működő technikai eszközökön keresztül. Már ma is érzékelhető, hogy növekszik az interneten keresztül kommunikálók tábora, sőt barátságok, szerelmek is szövődnek már ily módon. Vagyis a távkapcsolatokat biztosító eszközök, bázisául szolgálhatnak a társadalomszervezés erőinek is. Az a demokrácia, amelyet ma ismerünk, és amelyet elsősorban a képviseleti demokráciában jelenítünk meg, eliminálódik, a parlamenti döntéshozatalnál a képviselők személyes jelenlétére nem lesz szükség, s az interaktív informatikai eszközök felhasználásával a közvetlen, folyamatosan valamennyi polgár részvételével működő demokrácia válhat a társadalom rendszerszervező erejévé. Az interaktivitás lehetővé teszi, hogy ne egymáshoz utazva, valahol összegyűlve kommunikáljunk. Az információ fog áramolni és mindenki maga szabad akaratából választhatja meg, hogy mikor és miként vesz részt a társadalomszervezésben, az ügyek intézésében.

Az tehát napjaink kérdése a gyermekeink szocializációja nézőpontjából, hogy a jelenlegi hazai viszonyokból következik-­e a civilizáció fő sodrának adekvát fejlődési lehetőségük, avagy az ország félperiférikus helyzetéből, társadalomszervezési politikai hibákból, kényszerpályákból stb. következően nem lesznek képesek lépést tartani az új követelményekkel. Ha a jelenlegi viszonyokat nézzük, akkor azt tudjuk csak megállapítani, hogy a gyermekkorban lévők generációjának jelentős része Magyarországon a mai szocializációs körülmények között nem tud a jövőbe mutató folyamatokhoz illeszkedni, nem "integrációképes”. Ha végig elemezzük, hogy milyen ma hazánkban a gyermekek helyzete, akkor a tapasztalatok figyelembe vételével mindaz, amit a jövő tendenciáiról felvázoltam annyira utópisztikusnak tűnik, hogy nem is lenne érdemes rá szót vesztegetni. Mégis azt gondolom, hogy szükség van a magyar realitásból levezethető és a civilizációs fejlődés fő sodrából adódó folyamatok együttes ábrázolására. A realitások is, de a civilizációs robbanás is kikerülhetetlen. Ez utóbbi - ha külső erőként is, - de egyre inkább érzékelhetően áthatja életünket, s a gyermekek életét pedig - bármilyen körülmények között élnek ma, bárhogyan is nevelődnek - meghatározza. Ilyen szempontból csak dicsérni lehet az iskolai Internet-program elindítását, mert hozzájárulhat a jövőre orientált esélyegyenlőség elősegítéséhez. Persze azt is kezelni kellene valahogyan, hogy a társadalmi struktúrában bekövetkezett elfogadhatatlan mértékű differenciálódás hatására kialakult helyzet - amikor nem a tehetség, hanem a tehetősség határozza meg a tanulási lehetőségeket - a jövő társadalmi követelményeinek megfelelően változzon meg. Hiszen bárkinek a lemaradása ebben a folyamatban elviselhetetlenül kártékony következményekkel járhat, mind az adott személyre, mind ­végső soron - a társadalom egészére vonatkozóan.

Végül csak felsorolva említem azokat a problémákat, amelyek kibontására, csak pl. az integrációs folyamatok előrehaladtával, vagy a magyarországi rendszerváltozás konszolidálódásával lesz lehetőség. Ilyen probléma a "nemzetpolgár" illetve "világpolgár" dilemája. A globalizáció folyamatában az integráció elmélyülése során egyre érzékelhetőbben utat tör a nemzetekfelettiség ideológiája és szervezeti struktúrája. Azon korosztályok számára, akik az interneten keresztül a világot a maga globalitásában elsajátítva nőnek fel a nemzeti hovatartozás nagyon keveset jelenthet, a nemzettudat, a nemzeti identitás eliminálódhat. Hacsak ebben az információ áramlásban valahogyan nem tudunk a nemzetről, a hazáról olyan módon kommunikálni, hogy a kötődésük vállalható legyen. Hasonlóképpen vetődik fel az értékek problémája is. A világban felhalmozódó ismeretekhez való szinte teljes körű és szabad hozzájutás új értékek felismerésével is jár, miközben az előző generációk megingathatatlannak vélt "értékei" elveszítik hatásukat. Egyelőre megválaszolhatatlan, hogy miként valósul meg ennek a széleskörű tudásnak a társadalmi hasznosulása, az új értékek konstruktívan vagy összességében destruktívan formálják át a társadalmi kapcsolatokat. Az is kérdéses, hogy a gyermekeink új tudása és értékrendje mennyiben lesz összhangban azokkal az érdekekkel, amelyek a rendszerváltás után meghatározzák a társadalom mozgásterét. Az új társadalmi elitnek, az új politikai osztálynak érdekében lesz-e valamiként integrálni a számukra idegen, de a gyermekek által elsajátított ismereteket? Ma úgy tűnik, hogy sok ilyen értéket az érdekek megkérdőjeleznek, és nem engedik megfelelően érvényesülni. Tapasztalhatóan az az érdeke a társadalom vezető rétegének, az ország sorsát ma irányító nemzedéknek, hogy saját életpályájukat az eddig volt értékek presztízsével végigjárják, és ezért nem támogatják kellően a kibontakozó innovációt. Az tehát a kérdés: többek leszünk e többlet ésszel? Hogyan nő fel, hogyan szocializálódik a mai magyar valóságot figyelembe véve gyermekeink generációja? Élhet-e majd mindenki a XXI. század civilizációs szintjén? Ha a mai gazdasági, s főként szociális állapotokat, tendenciákat és törekvéseket nézzük, akkor ezekre a kérdésekre sajnos a válaszunk csak az lehet, hogy nem, nem tudjuk! Az bizonyos, hogy gyermekeink rendkívül bonyolult társadalmi változások közepette, s vélhetően nagy nehézségeket átélve szocializálódnak majd. Azok körében pedig, akiknek felelőssége van ebben, olyan gyökeres - elsősorban szemléleti ­- változásokra lenne szükség, amelyek stratégiai jellegűek, túllátnak a napi érdekeken.

(Gyermekek és fiatalok a média vonzásában. Tudományos konferencia. Kiadvány 1998. 02.04. 49-63 old.)

 

1.       Как Вы считаете почему Украина стала так интересна Евросоюзу и США, что является чуть ли не краеугольным камнем современной европейской политики?

В современной европейской политике краеугольным камнем является – по моему - историко-стратегический выбор направленности в глобальном развитии и интеграционных партнёрах в её осуществлении.

После договора Буша (старшего) и Горбачёва о прекращении холодной войны открылись три направления возможностей нового миропорядка. Многие считали, что так как «победила» США, то вместо двух-полюсной системы, Америка в одинолично будет править миром. Другая точка зрения проповедовала об «открытом мире», где всё будет либерализованно и все смогут свободно осуществлять свои мечты без всяких ограничений и препятствий во всём мире. А, наиболее реальный взгляд сформировал тенденцию развития в направлении образования сети взаимодействующих интеграций,  создающихся вокруг стран-полюсов, наиболее способных привлечь к себе партнёров для взаимодействия. В 90-ые годы преволировала роль США в качестве «мирового жандарма». А, после террористической трагедии 11 сентября 2001 года, все поняли, что новый миропорядок должен строиться на равноправном партнёрстве и глобальной интеграции.

  Евросоюз в 2000-ые годы начал сотрудничать с другими интеграционными системами и странами, в том числе и с такими, которые только, что вновь обрели независимость после распада Советского Союза. Главным партнёром ЕС стала Россия, вплоть до такой степени, что планировали осуществить колоссальную сеть взаимодействий «от Лисабона до Владивостока». 18-19 октября 2010 г. в Довиле (Франция) состоялась трехсторонняя встреча Президента РФ Дмитрия Медведева, Президента Франции Николя Саркози и Федерального канцлера Германии Ангелы Меркель. Лидеры трех стран обсудили проблемы европейской и глобальной безопасности, сотрудничества Россия-ЕС, а также – по совместному заявлению - «перспективы строительства в регионе Евро-Атлантики и Евразии демократического пространства равной и неделимой безопасности, которая должна отвечать современным политическим реалиям и позволять сообща реагировать на общие угрозы и вызовы». В контексте обеспечения евробезопасности французская идея «создания единого пространства в области экономики и безопасности». В такой колоссальной сети - с одной стороны интеграции стран вокруг Германии и Франции - «Евросоюза», и - с другой стороны интеграции вокруг России - «Евроазиатского Союза», Украина могла бы стать «связующим звеном».

Вот почему и состояние, развитие Украины находится в центре пристального внимания мировой общественности. Украина  - хотя, разумеется, она не может быть страной-полюсом, ведь вокруг неё нет пространства интеграции (эту нишу занимает Россия) - всё же, из-за территориального величия и численности населения (вторая по территории в Европе, почти 45мил. населения), а также по геополитическому раскладу неотъемлемая часть и Европы и русско-славянского мира.То что происходит в Украине, или случается с Украиной, значительно касается не только жителей страны, но и непосредственного окружения, безопастности Европы и всего мира. Поэтому очень важно рассмотреть вопрос: в каком состоянии сейчас Украина, какие тенденции приоритетны в её геополитических действиях и с чем надо считаться по отношению её поведения?

К сожалению, за последние годы изменились тенденции мирового развития. Экономическое, военное усиления и политическое самоопределение влиятельности на мировые процессы таких стран как Китай, Индия, Бразилия и тд., и главным образом России взбудоражили консервативные силы Америки, Великобритании и тд.. Появилась риторика, недовольная новым раскладом сил в мире. Збигнев Бжезинский заявил, что «новое устройство мирового сообщества может строится только против России и за счёт России», указывая и на то, что Украина имеет решающее значение в ослаблении России. В соответствии с этим Вашингтон сыграл свою роль и в возможностях, предоставляемых Евромайданом. Европейский Союз, по-своему, тоже присоединился к этим стараниям.Идея проекта «Восточного Партнёрства» Европейского Союза – которая должна была послужить важным шагом на пути дальнейшей интеграции в европейское социально-экономическое и политическое пространство в том числе и Украины – превратилась в стратегию противостояния бывщих советских республик, а ныне независимых государств, к России и идеи интеграции их с Россией. Опасаясь «одиночества», Россия считала данный проект вызовом своим интересам в регионе, намерением Евросоюза окончательно дезинтегрировать постсоветское пространство с помощью «Восточного партнёрства» и вывести страны СНГ из-под влияния России.

Украину поставили перед искусственной дилеммой: либо вперед, в светлое будущее с Евросоюзом, либо назад — с Россией. Началась большая геополитическая игра, в которой  нынешний кризис, на самом деле, касается России, а Украина является лишь инструментом, если хотите, жертвой в этой игре.

Европейский Союз тоже частично проигрывающий участник, который просто дрейфует на стороне дергающего за нити Атлантического союза, ведь – вместо проекта «от Лисабона до Владивостока» - США взяла ЕС под свой контроль в Евроатлантическую свободную торговую зону.

А мир движется к такому состоянию, когда два главных героя те же, что и во времена холодной войны.Реальную ставку представляет собой Россия, для которой жизненно важным является не только экономическая и культурная общность, но и вопрос защищенности - держать западных славянских соседей в сфере своего влияния или хотя бы в нейтральном пространстве.

2. Как Вы оцениваете историю развития украинской госудаственности?

Суверенная государственность Украины (также как и других советских республик) – результат мирного договора после окончания холодной войны.

Распад СССР вызвал сильнейшее политическое землетрясение, которое перестроило соотношение политических сил на международной арене. И на территории бывшего единого государства, Советского Союза - в соответствии с различными великодержавными политическими и экономическими интересами, и при активнейшем участии местных элит - возникли более или менее жизнеспособные национальные государства. Однако, необходимо добавить, что распад СССР не являлся условием завершения холодной войны. Это было иниционировано, но системно недостаточно продумано, в первую очередь, сепаратистскими силами Прибалтики и либерал-националистическими российскими политиками. Не раскрывая более детально все аспекты этой проблематики, можно констатировать, что, например, относительно Украины не считались со сложной историей той территории, на которой образовалась и развивалась в составе великой державы, Советского государства, эта административная его составляющая, под названием Украинская Советская Социалистическая Республика. Не считались с тем, что на этой территории проживали люди, которых собрал сюда именно советский строй, что многонациональное население идентифицируется и объединяется в «советский народ», что части территории присоединились именно к СССР, как результат мирного договора окончания Второй мировой войны, или с целью достижения разных политических соображений.

Для оценки истории развития самостоятельной государственности, во первых, должны исходить из того факта, что она не является внутренним продуктом украинской политической элиты. Во вторых,одним из главных критериев, определяющих качества государственности какой-либо страны является то, что насколько она суверенная в своём существовании, в своих системах связей, и каким образом может свободно, независимо, самостоятельно, безопасно осуществлять свою политическую, экономическую, культурную, военную и административную волю. Особенно относится это определение к вновь созданным странам, будь они освободившиеся от колониальной судьбы, или образующиеся после распада империи, либо разваласоюзных связей государств.

Украина такая страна.К тому же – как уже говорилось - наделённая многослойным прошлым, и сложными переплетениями настоящих процессов. Еще не просохли чернила на документе 1991 года, декларировавшего создание независимого украинского государства, но уже было ясно, что эксперимент по созданию единого и централизованного украинского государства будет непродолжительным. Несмотря на это, объяснить провал попытки формирования украинского национального государства непросто. Это явление имеет несколько аспектов.

Новая украинская элита должна была разработать свою дальнейшую концепцию: как воссоздать государство в пределах, унаследованных от Советского Союза, и развивать страну по требованиям XXI века. В течении двух десятилетий украинская политическая элита со своей исторической задачей не сумела справиться. Остались незавершённые стратегические задачи. Например, необходимо было бы закончить новообразование суверенного украинского государства, которое в своей природе многонациональное, многоконфессиональное, многоязычное, и в своём единстве и целостности учитывает и исторически природно-различные интересы регионов и стремления их к самоопределению, самоуправлению. Это безусловно означало бы наличие государственной мудрости для образования федеративного единства страны. Конечно, в этом случае нельзя было бы назвать критерием суверенитета лозунг: «Украина не Россия».

     Так как всё это откладывалось, и проблемы решались либо за кулисами между олигархами, либо силовыми методами «на Майдане», государственность Украины не развивалась должным образом. В том числе не успели принять конституцию на многие десятилетия; стабилизировать отношения граждан к суверенному украинскому государству и разным нациям, образующим украинский народ; принять и вести в действие системообразующих законов (политической системы; отношения центральной власти и местного самоуправления и т.д.). Необходимо было бы также создать стратегии и программы социально-экономического развития страны. Определить приоритеты; внутренние финансовые источники; форумы согласования интересов разных общественных групп; политику соседства и тд.

В настоящее время украинская суверенная государственность можно считать находится под вопросом. Идёт гражданская война, государство почти неуправляемо, и под нажимом геополитических интересов вообше теряется самостоятельность управления государством.

3.    Как Вы оцениваете новую Верховную Раду и как Вы думаете, куда она заведет Украину?

Прогнозировать поведение нового состава Верховной Рады Украины нереально в условиях системной нестабильности страны и непрекращения военных операций, а также продолжающегося внешнего, геополитического нажима. Хотя уже появились окончательные результаты выборов, но всё ещё много неясностей в соотношении сил влияний и стремлений разных партий и отдельных лидеров, в том числе и тех олигархов, которые из вне парламента стараются регулировать ситуацию. Первое заседание Рады ещё не состоялось, и множество неадекватных информаций о возможных вариантах коалиции, лидера и состава правительства и тд. только сгущают туман, утаивающий будущее власти страны.

Пока можем  более менее оценивать лишь процесс, в котором рождалась новая Рада. Внеочередные парламентские выборы в Украине проходили в более сложных условиях, чем когда либо, в условиях серъёзного противостояния политических сил, проведения военных операций на востоке строны и как следствие – при наличии большого количества вынужденных переселенцев. Несмотря на напряжённую обстановку в стране, большое количество отмеченных нарушений при организации избирательной кампании и проведения дня выборов, процесс досрочных выборов в Верховную Раду являлся состоявщимся легитимным актом волеизъявления большинсва граждан страны.

Выборы доказали, что лучше выбирать, чем воевать. Проблемы необходимо решать, в первую очередь, мирным путем, а это всем на пользу. Украина не первая страна, в которой выборы проходят во время военных действий. Главное, что они состоялись, потому, что это может быть началом стабилизации общественно-политической обстановки в стране.

В этот раз явка чуть превышала только половину зарегистрированных избирателей. Это означает, что люди голосовали и «ногами». Можно предполагать, что нынешние выборы создали лишь ситуацию для легитимизации украинской государственности и управления государственного аппарата. Для разработки всеукраинской идентичности и принятия её народом, видимо, необходимо будет провести в ближайшее время ещё одни, соответствующие такому требованию, выборы. Сейчас речь идет только о том, что Украина должна быть, а какой она должна быть – это следующий вопрос. Поэтому абсолютно неважно, кто победил, в каком составе поборется новая Верховная Рада, самое главное, что выборы состоялись.

 Как уже отметил, политическую элиту Украины ждут основополагающие задачи, для решения которых необходимы,в первую очередь, мир, но не ценой уничтожения Донбасса, а прекращением военных действий, и переговоров о дальнейших условиях, правилах сожительства с легитимными представителями этих территорий. После установления мира станет возможным  объединить усилия всего многонационального украинского народа за принятие принципов идентичности Украины, как суверенного государства, восстановления разрушений и обеспечения экономической, социальной нормализаций всей страны. Рада в новом составе вынуждена принять этот исторический наказ в качестве направляющего компаса в благоприятное русло, и тогда Украина может получить шанс.